Донос без срока давности

Какой расстрел, Кусмарцев? Повинну голову меч не сечёт, – изрёк благородным тоном. – Чистосердечные показания и раскаяние в содеянном – это, брат, дорого стоит, это на весах правосудия – гирька ещё та! Бери бумагу… – Положил перед Григорием стопку листов, пододвинул чернильницу с торчащей в ней ручкой. – И пиши всё откровенно – без сомнения, зачтётся!

– И что же писать-то? – безразлично проговорил Григорий.

– Как что? Как что, дорогой?! Про Кириченко, про Эйкерта, про остальных…

«Ишь, блядина, – беззлобно, с трудом сосредоточиваясь, подумал Григорий, – из проститутки троцкистской, из японского шпиона до дорогого брата повысил…»

Постучав, в кабинет резво запорхнула столовская работница – кружевная наколка на собранных пучком волосиках, белый фартучек с рюшками, – поставила на край стола маленький круглый поднос с двумя стаканами чаю, блюдечками с нарезанным кружочками лимоном, с кубиками сахара и квадратиками печенья. Сноровисто, старательно отводя взгляд от арестованного, смахнула лужицу со стола, высвободив поднос, подхватила на палец подстаканник с пустым стаканом, закинув в него бледное лимонное колёсико.

– Что-то ещё?

– Свободны, – буркнул Перский и проводил глазами обтянутый юбкой женский зад.

Пододвинул Григорию стакан с чаем в мельхиоровом подстаканнике, блюдце с печеньем и сахаром.

– Пей. Человеку свойственны ошибки. Но важно их признать, прочувствовать, сделать правильные выводы… – опять с отеческой интонацией заговорил Перский, – которые пойдут на пользу… нашему общему пролетарскому делу…

Григорий смотрел на чай, подрагивающий в стакане от энергичных пристукиваний Перским кулаком по столу в такт словам. «Мягонько стелет… Что-то задумал, стервоза… Про Кириченко, про Эйкерта… Да нет, что-то покрасивше затеял, помасштабнее…»

Не поворачивая головы, глухо спросил:

– Что придумал, Перский?

– Так ничего и придумывать не надо, Кусмарцев! – засмеялся особоуполномоченный. – Вскрыта целая шпионская сеть. И – представляешь! – оказывается, ты в ней не последняя сошка!

– Ты что несёшь?

– Курица несёт, а мы яички собираем! – продолжал смеяться Перский. – Хочешь, я тебе одно яичко покажу? Да не простое яичко, а золотое!

Хозяин кабинета поднялся из-за стола, лязгнул дверцей железного шкафа. Вынул чёрную опечатанную папку. «Для совсекретных спецсообщений», – узнал Григорий. У самого такая имелась… в канувшей ныне чекистской жизни.

Перский вскрыл пластилиновую печать, раскрыл папку и положил перед Кусмарцевым, цепко придерживая рукой, желтоватый бланк спецсообщения:

– Читай.

«Начальнику УНКВД по Читинской области ХОРХОРИНУ. Совершенно секретно. Для проведения оперативно-розыскных мероприятий по делу БРОВЦИНОВА и БРОВЦИНОВОЙ-НИСЕНБАУМ.

27 марта 1938 г. № 102364. ЕЖОВ»

Ниже на бланке сразу в глаза бросилось жирное:

«СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) тов. СТАЛИНУ

Направляю копию телеграммы № 654/СН Народного Комиссара Внутренних Дел УССР т. УСПЕНСКОГО об уполномоченном НКИД БРОВЦИНОВЕ.

Народный комиссар внутренних дел СССР

Генеральный комиссар государственной безопасности ЕЖОВ».

А ещё ниже убористой машинописью пошёл и сам текст телеграммы:

«НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССР тов. ЕЖОВУ

Сотрудники германского консульства ШТРЕККЕР и ВИЛЬКЕ, как установлено по большинству проведенных дел, являются основными, давними разведчиками в г.г. Киеве и в Харькове, а ВИЛЬКЕ и в Тбилиси. ШТРЕККЕР и ВИЛЬКЕ проживают в г. Киеве на частной квартире по улице Крещатик, дом № 25 кв. № 100 и 101 (пассаж).