Донос без срока давности

– Стало быть, всю наступательную кампанию обеспечивал. Молодцом! И часто так приходится? – Маршал снова обвёл рукой Гришку с головы до ног.

– Бывает… – выдавил Гришка.

– А за спиной чего прячешь?

Гришка обречённо вздохнул и опустил к бедру руку с истерзанной буханкой.

– Ел сегодня? – прищурившись, спросил маршал.

– Утром…

– Да…

– Товарищ маршал! Вот! – подлетел с небольшим фибровым чемоданчиком запыхавшийся майор.

– Открывай!

Маршал запустил руку в чемоданчик, вынул белую картонную коробочку, раскрыл крышку и вытряхнул на ладонь блеснувшую в свете фонаря над крыльцом медаль на пятиугольной колодочке, обтянутой ленточкой в красно-жёлтые с белым полоски.

– Вручаю тебе, монтёр узла связи штаба Забайкальско-Амурского военного округа[38] Пластов Григорий, медаль «За победу над Японией»![39] Носи с честью! – И маршал приколол Гришке награду на мокрый ватник. Протянул для рукопожатия руку. Гришка заменжевался: руки-то – не дай бог! Но потом вложил ладонь лодочкой в маршальскую лапищу. Тот легонько сжал, а потом поднёс цыплячью Гришкину руку к глазам.

– Эка, парень, ты сегодня поработал… Как тебя по батюшке?

– Иннокеньтич… – еле слышно откликнулся Гришка.

– Баженов! Удостоверение заполни: Пластов Григорий Иннокентьевич. Так… Давай сюда. Вот держи, Григорий Иннокентьевич, и документ. Поздравляю с наградой!

– Спасибо.

– Э-э-эх! В армию тебя надо! Не «спасибо», а «служу Советскому Союзу!». Уразумел?

– Уразумел.

– Обязательно в армию! Тогда не «уразумел», а «Так точно!» будет. Ладно, давай, брат… Иди отдыхай.

Маршал повернулся и зашагал со своей свитой прочь. Так состоялась первая и последняя встреча Гришки с легендарным маршалом Малиновским, Героем Советского Союза и будущим министром обороны СССР[40]. А зоркая сестрёнка Тамарка точно угадала: одинаковые медали у братьев – медалью «За победу над Японией» были награждены все военнослужащие и лица вольнонаёмного штатного состава частей и соединений, принимавших участие в боевых действиях против японских империалистов и в обеспечении боевых действий советских войск.

Вряд ли стоит описывать все эмоции, которые охватили в предпоследний ноябрьский день сорок седьмого наконец-то собравшуюся вместе семью Пластовых. Понятно, больше было радости.

Владимир с Верой в Забайкалье не задержатся – уедут на малую родину Веры, в село Берёзовка Вешкаймского района Ульяновской области. В сорок восьмом, когда Григория призовут в армию, перевезёт туда Владимир из Красного Яра и мать с младшей сестрой, на том и закончится их невесёлая жизнь в Забайкалье. А вот Григорий так и останется на малой родине: после печально известного хрущёвского сокращения в армии уйдёт в запас капитаном. За двенадцать служивых лет все ступеньки пройдёт – от рядового до старшины на срочной, потом окончит Харьковское военное авиационное училище связи, получив первую звёздочку на погоны. Вся служба прошла на Дальнем Востоке – Уссурийск, Воздвиженка, Спасск-Дальний, Хабаровск. Там и супругой обзавёлся. А после увольнения вернулся в Читу.

И к прежней профессии вернулся – монтёром линий связи. Лишь пятилетку спустя оказались востребованы начальством знания и навыки, полученные в училище и на службе, – назначили мастером участка, а в семидесятом перевели на инженерную должность в областное управление связи.

Тут выяснилось, что на новом месте обязателен допуск на право проведения закрытых работ, то есть со специальной аппаратурой связи. К технике процедура получения допуска отношения не имеет – это стандартная проверка благонадёжности гражданина: можно или нельзя доверить ему некие государственные секреты. Понятно, что в числе прочего изучается и родословная такого лица. Судьбу отца Григорий никогда не скрывал, но формальности требовалось соблюсти. И дело Иннокентия Пластова, извлечённое из архива управления КГБ, рассмотрел областной суд. Так только осенью 1970 года восторжествовала справедливость: реабилитирован! И даже позволили позже Григорию в областном управлении КГБ ознакомиться с архивными делами на отца, папками с порыжелыми бумагами 1930 и 1937 годов. Заболело сердце…

Старший брат до этого года не дожил. Но соприкоснуться с судьбой отца однажды довелось. В шестьдесят восьмом случилось Владимиру оказаться по командировочным делам в Саратове. Поручили ему, как главному инженеру колхоза, посмотреть и прицениться к кое-какому навесному оборудованию, которое выпускал местный завод сельхозтехники. Посмотрел, приценился, а потом отправился на почтамт и заказал переговоры с родным начальством.

– Берёзовка Ульяновской! Седьмая кабина! Кто заказывал Берёзовку? Пройдите в седьмую кабину!

Владимир ринулся в кабинку междугороднего телефона. Слышимость была отвратительной, пришлось в буквальном смысле слова орать:

– Аллё! Михал Степаныч? Это Пластов! Пластов это! Пластов!!!