Донская армия в борьбе с большевиками

Донское командование решило попытаться вести переговоры с «зелеными», желая выяснить их позицию и найти пути примирения с ними. 6 (19) марта посланный к ним с полномочиями офицер прибыл в ст. Смоленскую (20 верст южнее Екатеринодара), где имел свидание с вожаками «зеленых» Пилюком и Савицким. Пилюк, сотник-кубанец, видимо, руководитель по военной части, а Савицкий, юрист, товарищ председателя Кубанской краевой рады и член Верховного казачьего круга, – руководитель политический. Оба вожака «зеленых» высказали свое мнение, что входящий в программу казачества пункт об Учредительном собрании невыполним, так как для этого казачеству нужно завоевать всю Россию и что Учредительное собрание либо будет собрано большевиками, либо эсерами. Гражданская война проиграна, но что для казачества не все потеряно, так как большевики стремятся не обладать душой казачества, а его богатствами. В Екатеринодаре у Пилкжа имеется организация, имеющая соглашение с ответственными представителями советской власти, которой заключено соглашение о признании советскою властью независимости казачьих земель, как условие заключения мира. Но для мира нужен фронт как реальная сила, почему одному из отрядов при отходе было приказано занять Екатеринодар, сохраняя по отношению к большевикам вооруженный нейтралитет. Оставшиеся в Екатеринодаре казачьи политические деятели должны вести переговоры о мире на вышеупомянутых условиях. Сами «зеленые» против всяких расправ, к донцам относятся сочувственно и воевать с ними не желают. Далее Пилюк указал на невозможность прохода донцов через горы по условиям природы, отсутствия продовольствия и отношения жителей, которые, несмотря на нейтралитет, будут продолжать партизанские действия. Пилюк объяснил непримиримые отношения «зеленых» к Добровольческой армии использованием генералом Деникиным казачества и непринятием им мира, предлагавшегося советской властью (?). Подчеркнув непримиримое отношение «зеленых» к коммуне, оба руководителя высказали горячее сочувствие эсерам и подтвердили связь своей группы с советской Россией. В общем, «зеленое» движение этим посещением охарактеризовалось как война против войны с выражением отвращения к расправе и крови, но все расчеты вожаков «зеленых», как подтвердилось позже, были совершенно фантастические, и привлеченные вожаками массы скоро испытали это на собственной шкуре.

Ничего это свидание не дало, и армия двинулась 8 (21) марта дальше на Новороссийск, причем главные силы конницы, отрезанные от железной дороги Екатеринодар – Новороссийск, двинулись на юго-восток. Позже они соединились с остатками Кубанской армии и вместе с ней вышли через Туапсе на Черноморское побережье, куда попали и части, лишенные возможности погрузиться на пароходы в Новороссийске. Встретив недружелюбное отношение грузин и отказ их пропустить через границу, часть казаков разбрелась по кавказским горам, часть проникла в Грузию помимо желания грузинских властей и часть была перевезена на пароходах в Крым в последней трети апреля (начала мая).

Что касается отхода остальных войск Донской армии, то он совершился в самых кошмарных условиях прямо на Новороссийск. Зародившийся у главнокомандования план отвести хотя бы часть армии на Таманский полуостров, к сожалению, не удалось осуществить. Выбросив в этом направлении конную группу, советское командование отрезало путь отхода на Тамань. От ст. Крымская, где сходятся две железные дороги, вдоль которых отходили донцы и добровольцы, все двинулось к Новороссийску уже по одному направлению. Ввиду невылазной грязи по лесной дороге как войска, так и обозы двигались главным образом по железнодорожному полотну, задерживая и без того слабое движение поездов. Описать весь ужас этого движения трудно. Все железнодорожное полотно, обочины и прилегающие лесные тропинки были буквально забиты бесконечным морем всадников, пеших людей, повозок, на которых сидели мужчины, женщины, дети, лежали больные, трупы убитых и умерших. Можно было наблюдать душераздирающие сцены, как какая-либо истомленная тяжестью походов и первыми переживаниями женщина закостенелыми от холода руками держала останки близкого, дорогого ей существа, прижимаясь к застывшему трупу, как бы в ожидании от него помощи.

А вот тянется группа донских калмыков и калмычек в их цветных национальных костюмах. Прежде они шли громадными таборами с обозами и всем домашним скарбом. Мало-помалу волы, лошади и верблюды выбивались из сил и гибли в липкой грязи чернозема. А люди все шли и шли дальше в надежде найти спасение от ужасов большевизма… По прилегающим к железнодорожному полотну лесам, видимо выражая идею задуманного «зелеными» мира, колыхалась бесконечная паутина не то из телеграфных лент, не то из специально кем-то нарезанных полос бумаги. Ими были опутаны все деревья. Эти тонкие, неизвестно кем развешанные полоски бумаги так ярко выделялись на общем фоне земли и леса, невольно возбуждая горькую усмешку: