Донские казаки в начале ХIХ столетия

По дороге на Дриссу и Смоленск, широкой и пыльной и по краям ее кучей, готовой ежеминутно обратиться в сторону неприятеля и развернуть навстречу ему длинный фронт свой, отступали казаки Платова от Гродно. Станут на бивак и сейчас же, не расседлывая, пошлют партии навстречу врагу.

И усталые, измученные дневным переходом донцы побегут опять назад по боковым дорожкам и станут широкой цепью, оберегая покой войск. Иногда ночью прогудит одинокий выстрел и мелькнет при бледном свете утра сине-желтая фигура польского улана. А только рассветет, опять назад и назад, ровным шагом, молча и хмуро. И днем иной раз уланский разъезд неприятеля слишком зарвется вперед и ясны станут желтые значки на пиках. Тыльный отряд приостановится. Казаки поговорят между собою, один, склонившись на луку, побежит «до арьергарда», а остальные повернутся лицом к неприятелю, грозно склонивши свои блестящие копья. Постоят так друг против друга и опять пошли назад – не приказано трогать.

И так шли две недели от Гродно. Две недели проходили мимо белорусских, соломой крытых курных изб; выходили к казакам навстречу белоголовые лохматые мужики, лепетали что-то на малопонятном языке, подносили хлеб, яйца и молоко и бежали в леса, разоряя, а иногда и зажигая свои дома.

Наконец, вечером 26 июня у самого местечка Кореличи показались три неприятельские кавалерийские колонны.

Дневной переход был окончен. Казаки уже расседлывали коней и разамуничивались. Из разъезда прискакал казак с обычным докладом «так что неприятель зараз валит, и все больше конный» – нечего делать, посели на коней и, обойдя деревню Кореличи по задам с двух сторон, с флангов ударили на противника и заставили его отступить к Новогрудку.

Становиться ночлегом у Корелич было рискованно. Темнота сгущалась, и смутный гул далеко на западе не предвещал ничего хорошего. Наскоро напоив лошадей и задав им овса, казаки в ночь двинулись к местечку Миру.

Платов послал приказание всем полкам, сотням и партиям сосредоточиваться возможно скорее к Миру, а сам стал в трех верстах, не доходя до него. Огней не разводили, тишина была полная. Теплая, тихая июньская ночь царила над казачьим станом. Лишь белела дорога на Кореличи, да темнели неясные силуэты кустов и перелесков вправо и влево.

М.И. Платов на походе. С гравюры Ф. Югеля с рис. Гр. Шадова 1813 г

На бугорке, у группы развилистого ольшаника собрались вокруг Платова его сотрудники и генералы, Платов, бледный, растрепанный и усталый, объяснял план отражения неприятеля. Надо было устроить «вентерь».

«…Впереди местечка Мира, по дороге к Кореличам, выставлена была застава из 100 человек, как для наблюдения за неприятелем, так и для заманивания его оттоль ближе к Миру, а по сторонам дороги вправо и влево, в скрытных местах сделаны засады, каждая также из 100 человек отборных казаков с тем, чтобы застава умышленным торопливым отступлением в случае преследования неприятелем посланных разъездов, провела его сквозь засады, и когда сии, последние ударят на него, то обратилась бы ему прямо в лицо. Полк Сысоева, расположенный в местечке Мире, должен был подкрепить сию атаку, а прочие действовать по личному приказанию атамана»…[19]

Чуть загоралась на востоке узенькая полоска, предвещая скорый восход, а ветерок сгонял легкий туман с долины, очищая горизонт, когда передовые сотни уже заняли свои места. На дороге открыто стала одна сотня, вправо и влево только опытный зоркий глаз казака мог разглядеть казачьи копья.

И вот показалось солнце, далеко стало видно. Из Корелич по дороге, длинной змейкой, подымается высокая, редкая пыль.

Сквозь нее сверкают копья. Топот коней становится слышнее – то идут три полка польской уланской дивизии графа Турно. Вот ближе и ближе. Передовая казачья застава повернула кругом, пошли шагом, вот побежали рысью на Мир. А в Мире тишина гробовая. Словно вымер он весь. Солнце ослепительными лучами освещает крыши домов, огороды, хмель вьется по высоким шестам, застава уходит уже наметом. Передовой уланский полк тронул рысью, зазвенели сабли и шпоры, зафыркали лошади и замотали головами, туже натянулись поводья. Граф с трубачами и орди нарцами проскакал вперед, обгоняя полки. Прозвенел сигнал, собрались лошади и поскакали галопом. Разгорелись глаза и не видят они ничего перед собой кроме этих синих курток, что сверкая штуцерными стволами на спинах, толпой скачут к Миру.

Где-то раздался резкий свисток и вдруг справа и слева показались боковые сотни, в полном порядке, склонивши пики, развернутым фронтом с громким казачьим гиком, неслись они через кусты и поля на неприятеля… А уходившая застава повернула обратно и сзади скачут поддержки.

Раздалась торопливая команда. Передние уланы остановились, задние наскочили на передних, а казаки уже рубили и кололи, втершись в ряды неприятеля.

Мимолетен кавалерийский бой! Еще не притомились руки у казаков, не опомнились ошалевшие уланы, как уже повернули наиболее трусливые и поскакали назад, а за ними пустились и казаки…