Дополненная реальность. ARoman

Я все помню, Исайя! Помню эти нелепые фотографии, которые ты заставлял нас делать, ведь ты полагал, будто люди, которые поднимают руки вверх и радостно кричат, демонстрируют таким образом свою радость и успешность, а не слабоумие и пошлость. Помню, как ты заставлял нас корчить рожи и высовывать язык, чтобы показать тем самым нашу креативность. Как ты заставлял нас выглядеть обдолбанными наркоманами, чтобы клиенты верили, что у нас сильный креатив. Как ты вынуждал нас надевать эти клоунские шмотки. И ходить в них на встречи вместе с менеджерами, которые олицетворяли стабильность и надежность компании в противовес нашему креативщиков безумию. Потому что так принято. Потому что так нас воспринимает клиент. Не может умный, приличный человек быть креативным! Это нонсенс! И чем сильнее корчили мы рожи, тем менее креативными становились наши «высеры». Прости за цитату, но ведь я цитирую тебя. Но ты же не тиран! Ты пошел нам навстречу. И в следующей фотосессии мы стали задумчивыми интеллектуалами в черных футболках и очках без диоптрий. И мы поняли, что лучше уж поднимать руки, корчить рожи и высовывать язык.

Помню и твои собственные руки, что ты воздевал к потолку, взывая нас к тому, чтобы мы работали правильно и системно. Как ты учил нас тайм-менеджемнту, а сам прибывал в офис лишь к обеду. Я помню всё, Исайя! Я скрупулезно собрал все улики против тебя. И твою нелепую беготню по офису с воодушевляющими криками «Йухууу!» и «Ай лов ю», и твоё негодование, и твою брань, которой ты тушил пожары вместо того, чтобы не допускать возгораний. Твою глупую ненависть к людям с двойным дном. Еще бы! Ведь тебе стоило великих усилий отказаться от собственного второго дна в пользу простых примитивных радостей. Как ты там сказал? Не важно, чем ты занимаешься в жизни, главное – поесть, поспать и присунуть? Что с тобой стало Исайя? Ты был пророком, а стал присовывателем? А я знаю из-за чего! Помнишь твой танец на свадьбе? Когда ты выжимал из себя заученные па, а дети подружки невесты держали шлейф свадебного платья, наряженные в ангелочков? Это и был твой Рубикон. Это и был тот момент, когда ты стал представителем другого биологического вида. Только Господь знает, как я ненавижу ваш вид. Как я ненавижу ваши фотографии в интаграме о том, как вы в очередной раз на альпийских склонах просираете деньги, которые мы заработали для вас изнуряющим трудом. Как я ненавижу ваши дешевые понты и радости. Я воочию вижу каждую складочку на твоем лбу, в то мгновение, когда ты мучительно выдумываешь, какой бы текст прилепить к своей тщеславной фотографии в центре Рима, призванной показать всем, какой ты успешный и богатый. И твоё злорадство. Твои насмешки надо мной, когда я объявил об уходе. Ты пугал меня смертью от голода, и, вероятно, был прав. Теперь мне будет плохо. Теперь я с немыслимой тоской прощаюсь с любимой квартирой, но стоило отказаться от всего ради одной секунды этого блаженства. Я запомнил! Исайя, слышишь? Я запомнил все твои слова. О моей неблагодарности. О моем неумении ценить то, что ты мне даешь. Но как там у Достоевского? «Не могу я назвать курятник дворцом только потому, что он укрыл меня от снега.» Что же это получается? Я могу стать успешным, только если «отказываюсь от второго дна», только если «достаю фигу из кармана», только если принимаю Вашу примитивную модель счастья? Да что там успешным? Похоже, я просто не могу даже выжить без этого. Теперь каждый! Каждый человек, чтобы просто жить, просто не умереть с голоду, должен принять вашу примитивную концепцию. А кто не принимает – обречен на голодную смерть.

Каким же простеньким ты стал, Исайя! Какие простенькие идеи кажутся тебе гениальными. Как мог я остаться с тобой, если я не люблю то, что любят другие? Такие же примитивные, как ты. Но они, между тем, лучше тебя! Ведь они были простенькими всегда, а ты лишь с недавнего времени. С того времени, когда станцевал свой свадебный танец. И потому ты бесконечно более виноват, чем они.