Дополнительное расследование (т.2)

— Вижу я, что нелегко вам, старейшины, вам, свидетели, и вам, свободные общинники, решить спор обо мне. Но как бы вы не решили, сам я себя виноватым не считаю. Вот слышал я, что за год до моего Рождения шестеро охотников отправились на Восточный Бугор за птичьими яйцами. Там, в горах, застиг их обвал, и покалечились они так, что умерли все до одного. Но разве требовали родичи погибших виру с родичей того, кто предложил им всем пойти на промысел? Вижу я, что не смерть моих товарищей вас печалит, как печалит меня. Вижу я, что Необычного боитесь вы. Когда наши предки плыли в чужие страны, они стремились не только за прибытком, но и необычного хотели они. Они плыли из Северного Пути в Ледовую Страну на больших боевых кораблях. Они брали с собой всех домочадцев и работников, рабов и скот, лошадей и бревна, из которых были сложены родовые капища. И я знаю, какой ветер надувал их паруса. Потому что, уплывая от родной земли, они уплывали от рабства и неволи. Все вы знаете, о чем рассказывают саги. Могущество конунгов росло, и немало дружинников и свободных бондов погибло в их распрях. Но когда появился в стране большой конунг по прозвищу Косматый, то ни один из знатнейших людей уже не обладал никакой властью, если его не наделял властью конунг. И многим могущественным и гордым мужам была предуготована одна судьба — не получать виру за родичей, а самим превратиться в податных людей. И мало им было радости стать рабами конунга Косматого и выпрашивать себе то, чем раньше они владели как хозяева. И многие из них уплыли в Ледовую Страну, а некоторые — те, кто стал нашими предками, — попали сюда, в Круг Земной. И я думаю, что и в Северном Пути, и в Ледовой Стране мало кто поверил в то, что рассказали оставшимся живые корабли, если, конечно, правда то, что рассказывает Свейн Годи, — вряд ли кто поверил, что асы дали нам благоденствие. Сдается мне, что теперь мы стали податными людьми асов, потому что чаще всего только они управляют нашими помыслами и делами, вмешиваются в наши сны и даже назначают, с кем породниться. Гордыми были наши предки, наша же гордость ныне — на грядке с клубнями, наша честь — не в тяготах странствий, а в тихой, бестревожной жизни. Посмотрите, как довольны и сыты наши овцы. Сдается мне, что и мы — чье-то стадо. Асы дали нам благоденствие, но отняли свободу и Необычное, отняли гордость, заперев в Круге. Да и не хотите вы знать, что творится за пределами ваших хуторов, во всем полагаясь на асов. Я же хотел испытать стремление наших предков, попытался уйти за Великую Стену, да только убедился я за этот год в своих странствиях, что окружает она не только Море, но и сушу. Ходил я на край Восточного Бугра и к истокам Козьей Реки, поднимался на Лавовую Долину, где живут тролли, и везде в лучах заката видел, как сияет Великая Стена, которая преграждает людям путь к Необычному. Хочу я посмотреть, бонды, может быть, есть в ней проход на краю Холодной Спины, где горы покрыты снегами, или в Западной Стране Троллей. Пусть будет так, как хочет Торд Седоволосый. Объявите меня вне закона. Но попрошу я у него такого подарка: пусть объявят меня вне закона не навсегда, навечно и до конца времен, а только на три года, чтобы мог я после этого срока спокойно и без опаски прийти к вам и рассказать о своих странствиях.

Гуннар усмехнулся, а потом добавил:

— А если кто-то захочет воспользоваться законом и убить меня, пусть ищет Гуннара Бродягу в Хвостатом Лесу.

Многих охватил страх при этих словах, потому что тогда Хвостатый Лес был нехоженой землей, и немногие смельчаки отваживались перебираться через Поперечную Реку. Многие сочли тогда Гуннара безумцем, а иные решили, что обязательно погибнет он от рук троллей в Западной Земле Троллей и что это будет большой потерей для Ульва, потому что поняли, насколько разумным и искусным в речах оказался Гуннар, и видели, что он обладал зрелым разумом, еще будучи юношей годами. Торду Седоволосому все это пришлось не по вкусу, но делать нечего, пришлось ему согласиться на условия, поставленные Гуннаром, так как к этому его вынуждал древний обычай. И тогда Гуннар простился с родичами, сел на коня и уехал на север. О нем ничего не было слышно всю зиму и весну.

9