Допустимые потери

Он никогда не пользовался лекарствами, и пришлось перерыть весь дом в поисках бутылочки с аспирином, которую уборщица поставила на кухне среди ненужных склянок.

— Итак, — сказал он, — я хотел бы после обеда сходить и кино. Я слышал, что поблизости идет «Взломщик Моран», и все, кто видел этот фильм, дают ему самую высокую оценку. — С обедом, с кино, с небольшой выпивкой в баре после всего этого они смогут убить время до часа ночи.

Они хорошо пообедали, и Шейла, как всегда, когда они обедали вдвоем, была в приподнятом настроении и сыпала забавными историями и анекдотами о детях и их мамашах. И к тому моменту, когда они уселись на своих местах в кинотеатре, она продолжала оставаться столь же оживленной.

Картина оправдала все ожидания и даже сверх того, и они были восхищены, как двое детей, вырвавшихся из-под опеки взрослых. Деймон был убежден, что им показали шедевр. Этим словом он никогда не пользовался мысленно и очень редко употреблял его вслух, но по напряженному молчанию переполненного зала чувствовал, что его мнение разделяют зрители, разразившиеся аплодисментами после окончания картины: рядовые фильмы не вызывали такой реакции. Шейла, которая, насколько он помнил, никогда не плакала в кино, рыдала, когда на экране двоих солдат, привязанных к стульям и освещенных лучами восходящего солнца, расстреливали на большом и широком поле.

Господи, подумал Деймон, борясь с собственными слезами, что за блестящий талант и как часто он используется не по делу. И хотя фильм рассказывал о коррупции, о жестоких политических играх и о слепой всепоглощающей людской злобе, которая привела к гибели двух человек, он чувствовал, что сидящие вокруг него люди охвачены восхищением и благодарностью. Катарсис через жалость и ужас, подумал он, хотя вряд ли хоть несколько зрителей слышали или читали эти слова.

Но после того, как фильм окончился и они, зайдя в бар неподалеку, взяли по рюмке, Деймон начал с грустью вспоминать фильм. Да, он прекрасен и величествен, чего не скажешь об ожидающем его ближайшем вечере и последующих тоже…

В последние несколько дней он погружен лишь в мысли о смерти. Заловски с его угрозами, Гаррисон Грей, чье имя, оказывается, было Джордж, Антуанетта и Морис Фитцджеральд, Грегор с его нейтронной бомбой, Мелани Дил — жертва пьяного водителя. Шедевр то был или нет, но ему было бы куда легче, если бы он купил билеты на какую-нибудь пустую музыкальную комедию с хэппи-эндом и бравурной музыкой.

Он всем нутром ощущал, что в кармане у него лежит блокнот, залитый кровью. Вот это была реальность: у него в кармане лежал подлинный страх — без жалости и без катарсиса.

Шейла тоже была задумчива, и Роджер предполагал, что их мысли совпадают. Он взял ее за руку. Она вздрогнула и попыталась улыбнуться, но он видел, что она готова разрыдаться.

Домой они вернулись к половине первого. Как притянутые магнитом, не сводили глаз с автоответчика.

— Идем спать, — сказала наконец Шейла. — Пусть эта чертова штука постоит до утра.

Позади был долгий и утомительный день, и Деймон заснул почти сразу же, прижав к себе теплую нагую Шейлу. «Шейла, моя опора и защита», — успел пробормотать он, прежде чем сон овладел им.

Сон был мучителен, пришлось сделать усилие, чтобы проснуться. Очнувшись, он дрожал. Осторожно высвободившись из рук Шейлы, которая продолжала спокойно спать, он вылез из постели и, накинув халат, босиком прошлепал в гостиную. Света не зажигал, а сел у окна и стал смотреть на пустынную улицу внизу. Стрелки часов стояли на четырех.

Им снова овладело сонное забытье. Он одевался для похорон и выбрал темно-синий пиджак. На рукаве болталась пуговица, он попытался оторвать ее, чтобы не потерялась. Пуговица не поддавалась, но оторвался весь рукав от локтя. Во сне ему показалось, что это очень смешно, но, очнувшись, он уже не радовался. Он вспомнил продюсера Натана Брауна, с которым говорил по телефону о Морисе Фитцджеральде, и реакцию той женщины, что отвечала в ого квартире в Лондоне.

Деймон поежился. Другой сон, который пришел к нему сразу же после первого как воспоминание о фильме, был более запутанным. Начался сон вполне невинно: Деймон потерял бумажник и долго искал его в большом доме, где никогда раньше не бывал. По лестнице спускался отец, и он увидел его. Отец был молод, Деймон же — в своем теперешнем возрасте, но это его ничуть не смущало. Рядом с отцом шел Дэви, умерший в детстве брат Роджера, превратившийся во сне во взрослого мужчину, который необъяснимым образом перевоплотился потом в лейтенанта Шултера в его смешной маленькой шляпе на крупной голове.

Деймон объяснил, что потерял бумажник, а ему надо кое-что купить, и он нуждается в деньгах. Отец, засмеявшись, продолжал спускаться по лестнице, небрежно бросив через плечо лейтенанту Шултеру: «Дэви, дай малышу немного мелочи». Шултер вынул из кармана какую-то пластмассовую штучку и протянул ее Деймону.

— Здесь есть кое-какая мелочь, — сказал он, следуя ва отцом.