Дорога чародейки

– Господин Рудий, – пришла на помощь подруге я. – Заклятие на вашей приемной дочери очень древнее и могущественное, и разрушить его может только поцелуй истинной любви.

–Ты б его хоть подготовила к таким новостям, – шепотом возмутилась Севила. Она тоже была в курсе относительно гномьих свадебных обрядов и опасалась бурной реакции гнома.

– Ну так мы все любим Белочку, – просветлел лицом Рудий. – Сейчас же ее почеломкаю, и она проснется?

Мы переглянулись с целительницей. Поцелуй истинной любви представлялся нам чем-то более романтическим, чем отеческий чмок в лоб или щеку.

– А черт его знает, – пожала плечами я. – Может и сработает.

Гном протопал в комнату к спящей девушке, мы прошмыгнули следом. Рудий нежно взял тоненькую лапку Белоснежки в свою ручищу и торжественно запечатлел поцелуй на ее лбу, на мгновение скрыв ее лицо под своей бородой.

Мы подождали минутку. Потом еще пять минуток для верности. Ничего не произошло.

– Отеческая, материнская и братско-сестринская любовь исключаются, – кивнула Севила. – Нам нужен прекрасный принц.

– Кто? – изумилась я. После смерти старого короля наследником ровийского трона остался крон-принц Карвейн, но ему было всего десять лет, а его младшему брату едва исполнилось два года. Чем пацанята королевской крови могли помочь Белоснежке, я не понимала.

– Ты сказок в детстве не слушала? – Севила, кажется, сошла с ума от перенапряжения. – В сказках всегда является прекрасный принц и спасает попавшую в беду красавицу. А потом они женятся.

– Мы так мало спали, – я сочувственно положила руку ей на плечо. – Сходи, приляг на часок, а я еще подумаю.

– Да что тут думать? Девица-то огонь, наверняка, там, где она жила, остался хоть один влюбленный в нее мальчишка, нужно найти его и пусть целует, – разъяснила свои странные слова целительница.

– Отличная идея! – просияла я.

– Не отличная, – вмешался в разговор Рудий. – Не пущу никакого прыщавого паршивца к моей девочке!

Севила принялась убеждать гнома в том, что это единственный выход из нашей непростой ситуации, а я подумала, что гном действительно принял человеческую девочку в свою семью, иначе его не заботила бы ее честь и следование гномьим традициям.

– Ну вы поколдуйте еще над ней, – взмолился наконец гном. – Нехорошо это, приставать к спящей без ее ведома да согласия, как я потом в глаза ей посмотрю, если не уберегу ее от чужих лап?

Мы клятвенно заверили окончательно поникшего рудокопа в том, что прибегнем к этому методу только в самом крайнем случае. Вот только я опасалась, что этот крайний случай уже настал.

– Давай попробуем обряд Ана-Телль, – предложила Севила. – Ты светлый маг, у тебя он хорошо получится, если не хватит силы, зачерпнешь у меня.

– Общий обряд снятия проклятий, – задумчиво протянула я. – Вряд ли сработает. Его проводят, если проклятие видно «вторым зрением» как темная сетка с фиолетовыми и алыми искрами вложенной магии, а я видела только темные пятна на ауре. Может используем ритуал Мер’Тона? Усилим ее ауру до предела, чтобы она выжгла все лишнее?

Мы погрузились в профессиональный спор, а Рудий, подхватив на руки младшего сынишку, стоял поодаль с потерянным видом.

– Попробуем все по очереди, – решила Севила. Я только пожала плечами, сомневаясь в целесообразности таких мер. С магией Перворожденных нам не тягаться.

Один из сыновей Рудия по приказу целительницы расчистил место в самой большой комнате в доме, перенес спящую девушку в центр комнаты, и я принялась вычерчивать магическую звезду на полу мелом, повергнув Рудия в священный ужас, как мне показалось, перед таинством колдовства.

– Ох, мел-то от досок ни в жизнь не ототрешь, – запричитал гном, глядя на поругание его собственности.

– Или мел, или поцелуи, – поставила ультиматум я.

– Чертите, чертите, госпожа колдунья, это я так, – тут же пошел на попятный гном.

Младший из гномов заерзал на руках у отца.

– Какие поцелуи? – тут же прицепился он.

– Белоснежка проснется, если ее поцелует тот, кто искренне ее любит, – пояснила Севила.

– Я ее люблю! Я могу ее поцеловать! Или пусть Шарний целует, он умеет, – на голубом глазу заявило дитя.

Рудий выронил сына. Тот приземлился на ноги, благо падать было недалеко, и заскакал, как мячик, по комнате.

– Тарий, сынуля, – преувеличенно ласково заговорил старый гном. – Что значит, он умеет?

– Не скажу, я обещал, – надулся от важности мальчишка.

– Что обещал? – коварно переспросила Севила.

– Что никомушеньки не растреплю, как Шарний с Белой челомкались под вишнями.

Рудий на мгновение застыл, а затем метнулся к двери со скоростью, которую никак не ожидаешь увидеть от грузного коротконогого гнома. Мы с Севилой еле догнали его на улице, но проще было остановить шестерку взбесившихся коней, чем побагровевшего от ярости приемного отца девушки. Гном целенаправленно мчался по направлению к кузне.