Дорога из Освенцима

Ее раны заживают, головные боли ослабевают, с ее головы снимают швы. Она скрывает от персонала постоянную боль в спине, не желая продлить пребывание в санчасти, и просит Елену отпустить ее обратно в барак. Ей не следует занимать одну из ценных коек.

– Скоро отпущу, – говорит Елена.

* * *

Несколько дней спустя, когда Силка вместе с бригадой медиков выходит из операционной – первая операция Силки после выздоровления – и лагерь уже давно закрыт на ночь, их встречают несколько старших лагерных офицеров. Офицеры справляются о взрывнике и с облегчением узнают о том, что тот идет на поправку и через пару дней сможет приступить к своим обязанностям. Силка пытается улизнуть от разговора, оставаясь в задних рядах. Она уже идет к выходу, когда ее окликает один из офицеров:

– Медсестра, останьтесь, пожалуйста.

Силка замирает на месте. Она не понимает, что сделала не так, но из разговора с комендантом лагеря ничего хорошего выйти не может. Когда врач заканчивает свой отчет, комендант подходит к Силке. Высокий, стройный, фуражка надета чуть набекрень. Он напоминает ей человека, которого она когда-то знала, который использовал ее. Силка начинает дрожать, когда ее захлестывают воспоминания, от которых она все время пытается спрятаться.

– Вы та медсестра, которая спустилась в шахту и спасла раненых рабочих?

Силка не в состоянии отвечать. Он повторяет вопрос.

– Да, – с запинкой произносит она. – Я спускалась в шахту, но рабочих спасли врачи.

– Я слышал другое. Ваша отвага спасла многих людей. Я хочу, чтобы вы знали, как мы благодарны.

– Спасибо, я лишь выполняла свою работу.

– Как вас зовут?

– Силка Кляйн.

– Вы числитесь здесь медсестрой?

Прежде чем Силка успевает ответить, вмешивается Елена:

– Силку обучали у нас многие квалифицированные врачи и опытные медсестры. Она достигла больших успехов, и мы очень рады, что она работает у нас.

Комендант выслушивает это объяснение:

– Тем не менее вы здесь заключенная.

– Да, – опустив голову, бормочет Силка.

– Вы живете в бараке для медсестер?

– Я живу в бараке двадцать девять.

Комендант поворачивается к врачу:

– Она может поселиться в бараке для медсестер.

С этими словами он уходит, и его свита следует за ним.

Силка, дрожа, сползает вниз по стене, о которую опиралась.

Елена помогает ей подняться:

– Наверное, ты совсем вымоталась. Столько времени на ногах. Сейчас найдем тебе свободную койку, чтобы ты поспала здесь еще одну ночь. Не хочу, чтобы ты возвращалась в барак, а завтра поговорим о твоем переезде.

Силка позволяет увести себя.

Глава 27

Силка просыпается в отделении и видит за окном ясное голубое небо. Разгорается утренняя заря, и этот свет заставляет ее еще упорнее думать о женщинах из своего барака.

Когда входит Елена, Силка говорит ей:

– Я так благодарна за предложение переселиться в барак для медсестер, но я решила, что хочу остаться на старом месте. – (Елена в изумлении смотрит на нее.) – Если можно, я хотела бы жить со своими подругами.

– Где может быть небезопасно…

Силка знает, что Елена в курсе того, что происходит в лагере по вечерам. Она видела травмы. Силка понимает, почему ее решение кажется непостижимым.

– С подругами, – повторяет она.

Ольга, Лена, Маргарита, Анастасия. И, со страхом думает она, если Ханна рассказала им, то я должна принять и это.

– Я не жду, что вы поймете.

Елена тяжело вздыхает:

– Это твое решение, и я его уважаю. Если передумаешь…

– Вы первая узнаете.

Ей надо вернуться, потому что женщины из их барака стали ее семьей. Да, они не всегда соглашаются друг с другом. Между ними происходит немало ссор, иногда даже драк, но в больших трудных семьях такое случается. Силка вспоминает, как они спорили, толкались и пихались с сестрой, когда росли. Однако дух товарищества и совместных дел перевешивал конфликт. Так и в лагере. Женщины приходили и уходили, но оставался костяк барака, неотъемлемой частью которого была суровая Антонина Карповна.

* * *

В бараке Силку встречают грустные взгляды женщин. Они знают, думает она. Она могла бы сразу уйти, но заставляет себя остаться, посмотреть им в глаза.

– Ох, Силка, – произносит Маргарита, – Ольги больше нет.

– В каком смысле – нет? – судорожно вздохнув, спрашивает Силка.

– Утром, когда мы выходили на работу, за ней пришли. У нее закончился срок.

– Но я не успела с ней попрощаться, – говорит Силка.

Она не уверена, что сумеет примириться с очередной потерей.

– Ольга просила передавать тебе привет. Порадуйся за нее, Силка. Теперь она может вернуться к детям.

В барак входит Анастасия:

– Силка! Тебе сказали?

– Да, – отвечает Силка. – Я буду скучать по ней.

Анастасия обнимает Силку:

– Мы скучали без тебя.

* * *

В тот вечер в бараке непривычно тихо. Пустой топчан Ольги служит постоянным напоминанием о том, что она уехала, а они остались.

После отбоя приходят несколько мужчин, включая Бориса. Он подавлен. Силка молча лежит рядом с ним.

– Ты не хочешь поговорить о нас? – наконец спрашивает он.

– Не понимаю, при чем тут «мы».

– Ты и я – то, что мы значим друг для друга. Ты никогда не говоришь мне о своих чувствах.

– А чего бы ты хотел? Тебе нужно лишь мое тело.