Дорога к победе

- Нет, ты ошибаешься, - ответила за бабку Катярыха. - Она просто разговаривать с тобой не желает. И правильно делает. Смотрю я на тебя и думаю, что ты за человек? Живешь, как все, помогаешь соседям, в случае нужды защищаешь от колхозного начальства. Все бы хорошо, да вот портит тебя одна слабость: любишь ты, кума, пустить слушок по селу о том или другом человеке, так сказать, с нехорошей стороны, и ходишь потом слушаешь, как судачат бабы, и улыбаешься, про себя, довольная, что твой слушок летает по селу из хаты в хату, перемывая косточки твоей жертвы. Вот и сейчас захотелось тебе пустить слух по селу про Дуську, и ты от этого всю ночь не спала, а думала, как бы его лучше преподнести и нам. И с таким намерением ты и вышла к нам, но я тебя с детства знаю. Сразу тебя раскусила. Смотри, предупреждаю тебя при всем честном народе, доиграешься ты. На старости лет завяжут юбку на голове да всыплют по первое число, тогда узнаешь, чего стоит пуд соли.

- Да я что.., я сказала, что слышала, - стала оправдываться Солоха, почувствовав, куда может повернуть ее оплошность.

- Ничего ты и нигде не слышала, а придумала! Вот мой тебе сказ, - повторила Катярыха, повышая голос. - Сама сказала, что ночь не спала, а все думала.

Женщины, чувствуя, что они могут непроизвольно втянуться в деревенский скандал, постепенно одна за другой стали расходиться, гак и не побеседовав мирно, как в прошлые дни: одни к коровам, другие по своим дворам. Подальше, как говорится, от греха.

Солоха, оставшись на месте одна, постояла еще с минуту, ковыряясь от нечего делать, в дорожной пыли носком брезентового тапочка, а затем, как и все, направилась к своему дому.

Но несмотря на то, что Солоху с ее придуманной сплетней никто из женщин не поддержал, она с быстротой телеграфа распространилась по селу, и люди, в основном женщины, судачили о ней на все лады, не вникая глубоко в суть и не щадя невинно пострадавшую.

Собравшись где-нибудь, две-три женщины, не успев даже поприветствовать друг друга, начинали со слов - Слышала?

- А ты о чем? - спрашивала ее односельчанка, а то и просто соседка.

- Да все же о том, о Дуське, - начинала одна.

- Да, слышала как-то краем уха, - говорила другая.

- И надо же! Никто и не подумал бы, - притворно сокрушалась третья.

На дорожках, протоптанных к колодцам, сходились и подолгу задерживались бабьи табунки.

Женщины, как уж повелось исстари на селе, перекидывали коромысла с полными на них ведрами колодезной воды, с одного плеча на другое, у иной молодки плечо от тяжести ведер до того занемеет, что пальцы на руке начинает сводить судорогой, но она не пугается, перекинет коромысло на другое плечо, поднимет руку кверху на несколько секунд, потрет палец о палец и тут же чувствует, что судорога или онемение прошли. И все она проделывает машинально, по привычке: главное сейчас у нее не пропустить слово собеседницы и где надо "поддакнуть", а может быть "удивиться", а может и нужное слово "вставить".

И что интересно, в обсуждении Дуськиного "проступка" больше участвовали те женщины, которые в своей жизни, как говорится, "сами проштрафились" за период военных лет: то с мадьяром ее видели, то с нашим военным, то с бригадиром, а то еще хуже, замужняя - мужа не дождалась, изменила; а теперь подвернулся случай и можно доказать, что не одна она такая, а есть и другие; вот вам налицо и свежий пример, так что не одна я порочная, а все вы такие, только изображаете из себя до поры до времени недотрог.

Подслушала как-то раз бабий разговор о Дусе Мотя и, промолчав, подумала: "Надо что-то делать! Иначе опозорят девченку".

Собрала она подруг: Олю, Веру, Полину - и решила обсудить с ними услышанное от женщин и принять срочные меры к тушению разгорающегося пожара вокруг Дуси.

- Девчата, вы знаете, что говорят на селе женщины о нашем бывшем командире отряда, Дусе? Переглянувшись между собой и пожав плечами, за всех ответила Оля: "Да вроде ничего не слышали".

- Так я вам расскажу, - произнесла Мотя и рассказала все подробно, что услышала от женщин.

- Вот сучки! - вырвалось у Оли. - Такие вещи не прощаются. Надо заткнуть им рот...

- А как? - спросила Мотя.

- Если бы выявить зачинщика, - подумав немного, предложила Вера. - Откуда-то взялся такой слушок. Сам по себе он не родился.

- Может пустил в эфир кто-нибудь из наших? - вслух подумала Мотя. - Может, по злобе, может, кто позавидовал? Ведь всякие люди бывают.

- Да нет, мне что-то не верится, чтобы кто из наших женщин, - засомневалась в таком предположении Полина. - Если бы пускать слух по деревне кто из наших надумал, то, я думаю, пустили бы слух скорее обо мне, - добавила она, потупя голову, - но только не о Дусе.

- Вот именно, - сказала Мотя. - Твое предположение как раз и наводит на мысль, что эта сплетня пущена по злобе или из зависти. А тебе-то, что завидовать? Что за офицера замуж вышла, не пожив с ним и недельку. Говорят и о тебе. Слышала.

- Да слышала... Пусть болтают... Я к этому была готова еще там.