Дорога к пропасти

— Имя, отчество, фамилия?

— Маргарита Андреевна Вольская. — Смеется, посверкивая зубами. — Друзья зовут Марго… Разрешите закурить?

— Пожалуйста.

Достает из золотого портсигара сигарету. Ловит взгляд Дегтярева.

— Хотите полюбоваться? — Протягивает портсигар. — Прелестная вещица, неправда ли? Однако вас заинтересовать не может — не краденая. Подарок одного поклонника в знак преданной любви.

— Допустим, портсигар не краденый, — соглашается Дегтярев. — А нейлоновая шубка, которую подарил вам Борис Ракитин?

— Какая осведомленность!.. — усмехается Марго. Она явно хочет выиграть время, чтобы обдумать ответ.

Но Дегтярев спрашивает в упор:

— Вы знали, что шубка краденая?

— Борис мне об этом не сообщал. — Чуть прищурив глаза, следит за дымком сигареты. — Но я догадывалась. Не папа же его послал мне в подарок нейлоновую шубку. Впрочем, это можете в протокол не заносить подписывать не буду.

Спокойствие у нее или выдержка? «Выдержка, — решает Дегтярев. — Надолго ли хватит?»

— Вы давно знакомы с Ракитиным?

— «Давно», «недавно», — понятия относительные.

— Все-таки? — настаивает Дегтярев.

— С мая. Для меня это давно. Для вас, должно быть, недавно. — Цинично смеется, а в глазах грустинка. Или ему показалось?

— При аресте у Ракитина отобран пистолет, принадлежавший убитому сержанту милиции. — Видит, как она бледнеет. — Откуда у него пистолет?

— Не может быть! У Бориса никогда не было пистолета. Не может быть!

— Тем не менее, это так.

— Поймите! — горячо говорит Марго. — Я его знаю… Вероятно, никто его не знает лучше, чем я. Пусть он сбился с пути, пусть! Ну, украл, ограбил… Только не убийство, нет! Только не убийство! Это Борис сделать не мог. — Губы ее дрожат. Она пытается улыбнуться. Так странно видеть на ее лице растерянную, жалкую улыбку. Говорит скорее для себя, чем для Дегтярева. — Я люблю его. Что бы он ни сделал — я люблю его! — Очень твердо, очень серьезно смотрит на Кирилла. — Борис не убийца. Поверьте!

* * *

На очной ставке Анатолий Зарубин только мельком взглянул на Бориса. Но и этого короткого взгляда было достаточно, чтобы понять: о нападении на сержанта милиции Борис ничего не сказал.

— Кому из вас принадлежит пистолет? — спрашивает Дегтярев.

— Мне! Вы же у меня отобрали его при аресте.

— Потерпевшие показывают, что пистолетом угрожал им Зарубин.

— Они ошибаются.

— Все?

— С перепугу чего не покажется.

— Девушки из сберкассы не очень-то вас испугались.

Борис молчит.

— Начнем сначала, — говорит Дегтярев. — Кому из вас принадлежит пистолет?

«Этот растяпа может запутаться», — думает Зарубин и берет инициативу в свои руки:

— Мой пистолет, начальник! — Добродушно улыбается. — Ладно, Борька! Нечего брать на себя мои грехи.

— Уведите Ракитина, — распоряжается Дегтярев.

Бориса уводят.

— Откуда у вас пистолет, Зарубин?

— Купил на рынке.

— У кого?

— Он мне не сказал свою фамилию. А я не поинтересовался. Не знал, что это может вам пригодиться, начальник!

— Пистолет вы отобрали в ночь с десятого на одиннадцатое мая в Покровско-Стрешневе у сержанта милиции.

— Шьете мокрое дело? Не выйдет!

— «Мокрое»? — переспрашивает Дегтярев. — Почему «мокрое»?

Черт! Чуть не засыпался…

— Предполагаю, — говорит Зарубин, следя за каждым своим словом. — Какой же милиционер добровольно отдаст оружие? А может пистолет, который я купил на рынке, вовсе не его? Номера на нем нет. Спилил кто-то…

— Его. Вы отлично понимаете, что установить это было нетрудно. Могу ознакомить вас с заключением криминалистической экспертизы.

Зарубин долго читает заключение, стараясь продумать ответы на возможные вопросы следователя.

— Убедились, что пистолет, который вы признали своим, принадлежал сержанту милиции Малышеву?

— Разве я мог знать, что этот мерзавец на рынке продал мне милицейский пистолет?!

— На каком рынке?

— Даниловском.

— Опишите человека, продавшего вам пистолет.

Неужели поверил? Не похоже. Этот следователь не так уж глуп. Но главное — оттянуть время. И Зарубин медленно, будто припоминая, «описывает» приметы.

«Им придется проверять мои показания, — думает Анатолий. — Пусть поищут, а я тем временем что-нибудь соображу».

— У вас есть плащ? — неожиданно спрашивает Дегтярев.

Нашли?.. Ну, мало ли людей, у которых такие плащи. Им не удастся доказать, что плащ его. Даже если нашли.

— Плаща у меня нет и не было.

— Ваша мать говорит, что у вас был китайский плащ.

Дегтярев видит, как заиграли желваки на скуластом лице. Но голос Зарубина звучит ровно:

— Мать спутала. Китайский плащ был у брата.

— Идите и подумайте. Хорошенько обо всем подумайте.

Зарубина увели. Его место занял Ракитин.

— Расскажите о нападении на милиционера.

Неужели Анатолий сознался? Ведь за это расстрел… Нет, Кобра не мог сознаться! Не мог…

— Я ничего не знаю! Какое нападение? Я ничего не знаю…

— Пистолет № 2109 отобран у сержанта милиции, которого вы убили десятого мая ночью в Покровско-Стрешневе.