Дорога к пропасти

— Слизняк! Разве я с таким пошел бы на дело?

И тут петушиная гордость на миг пересилила в Гоге страх.

— Слизняк! Это я слизняк, да? Гога, подвези! Гога увези! Тогда не был слизняк, да?!

— Увести Зарубина, — распорядился Дегтярев.

— Я вам все расскажу! — Гога буквально захлебывался словами. — Слизняк, а? Все расскажу, гражданин следователь! Учтите — я добровольно сознался. Так и судье скажите — Арчил Баташвили, он же Гога Мачевадзе, сам во всем сознался. Ничего не утаил. Пишите протокол, начальник!

V

Кто же третий? Гога знал его кличку — Красавчик. И все. Ни имени, ни фамилии, ни адреса. Анатолий Зарубин молчал. Дегтярев снова поехал к Зарубиным. Но Дарья Ивановна Красавчика не знала:

— Вообще при мне у Толика никто из приятелей не бывал. Да это и понятно — одна комната. Какие при матери могут быть разговоры у молодежи? Разве только, когда я уезжала в отпуск, кто-нибудь приходил. Спросите у соседей. Елена Филипповна чаще других бывает дома, возможно, она видела этого Красавчика…

— Пока Дарьи Ивановны не было, заходили двое. Как их зовут — не знаю, — сказала Елена Филипповна. — Один на грузина похож. Другой высокий, красивый. Очень милый молодой человек. Видно, с Толей вместе учился. Я слышала, как Толя сказал: «Ты и в школе себя умнее других считал».

Это уже зацепка! Дегтярев поехал в школу.

— Анатолий Зарубин? Был такой в классе. Неуравновешенный парнишка… — Классная руководительница помедлила. — Говорят, он попал в какую-то нехорошую историю, и его арестовали.

— Не припомните ли, с кем дружил Зарубин?

— Пожалуй, ни с кем особенно.

Неужели оборвется и эта тоненькая ниточка?

— Был ли в школе ученик по прозвищу «Красавчик»?

— Нет… Правда, учился у нас очень красивый мальчик. Круглый отличник. Он сидел с Зарубиным на одной парте. Но дружбы между ними я не замечала.

— Как звали этого мальчика?

— Борис Ракитин.

Разорвись сейчас бомба, Кирилл был бы меньше потрясен. Борис Ракитин? Сын самых близких друзей Севериных? Не может быть! Однофамилец, наверно. С трудом взял себя в руки. Спросил:

— Как зовут его родителей?

— Отца Константином Борисовичем, мать Варварой Романовной. Она была у нас в родительском комитете…

Как часто Кирилл, слышал от Наташи и Неллы: «дядя Костя», «тетя Варя»… Сам он не видел Ракитиных. На свадьбе они не были, потому что отдыхали в то время в санатории. Заезжали как-то к Севериным — Кирилл тогда поздно вернулся домой. Так их сын… Тот самый Борис, за которого хотели выдать замуж Наташу? Немыслимо…

— У вас сохранилась фотография Бориса Ракитина?

— Вероятно. Сейчас посмотрю.

«Должно быть, я пошел по ложному следу. С чего я взял, что красивый парнишка, который сидел за одной партой с Зарубиным, тот самый Красавчик, которого мы ищем?»

— Вот его фотография, — сказала классная руководительница. — В жизни он лучше…

— Благодарю вас, — невпопад ответил Дегтярев. — Всего хорошего.

Кирилл долго изучал фотографию Бориса. Тонкие черты лица, высокий лоб, светлые волосы. Самоуверен. Даже здесь, на юношеской фотографии, смотрит эдаким победителем. Но линия рта, подбородок говорят о слабохарактерности. Что ж, самомнение и отсутствие воли уживаются часто.

Когда привели Гогу, Кирилл протянул ему несколько фотографий…

— Узнаете кого-нибудь? Смотрите внимательно.

Ловит себя на том, что ему отчаянно хочется услышать от Гоги: «Никого не узнаю». Но Гога, не задумываясь, указывает на Бориса:

— Он. Красавчик.

* * *

Трудно, ох как трудно ехать Кириллу к Ракитиным! Но он едет. Едет, как всегда, с оперативной группой. Будут понятые, обыск, допрос. Все, как всегда. А на сердце тяжелый камень. Каким это окажется ударом для Севериных… Для Наташи!

— Где ваш сын? — спрашивает он Ракитина.

— Уехал со своей студенческой командой. На состязания.

— Проверьте, — говорит Дегтярев лейтенанту Верезову.

А сам под ненавидящим взглядом Варвары Романовны продолжает обыск квартиры.

Верезов сообщает:

— Команда училища на состязания не уезжала…

— Боря говорил по телефону с домашней работницей, она могла напутать, — перебивает Варвара Романовна. — Ксюша! С чего вы взяли, что Боря уехал именно с этой командой?

— Так он сказал… Не напутала я, Варвара Романовна!

Но Варвара Романовна ее не слушает:

— Что это в самом деле?! Приходят, обыскивают, словно каких-то преступников! — Она наступает на Дегтярева, как разъяренная тигрица. — Как вы смеете? Я буду жаловаться!

— Варя! — останавливает ее Ракитин. — Замолчи, Варя.

Ящик письменного стола в комнате Бориса заперт.

— У вас есть ключ? — спрашивает Дегтярев.

— Нет! Ключ у сына.

— Придется вскрыть.

В глубине ящика маленькая коробочка. Дегтярев открывает ее. На темном бархате кольцо с изумрудом. Вспоминает слова Марии Кондратьевны: «Бриллиантовое и жемчужное муж подарил мне ко дням рождения. Изумрудное — к серебряной свадьбе».

Жемчужное кольцо Гога продал, бриллиантовое найдено при обыске у Зарубина. Изумрудное — вот оно, здесь. Именно такое, каким описывала его Мария Кондратьевна.

— Это мое кольцо! — неожиданно заявляет Варвара Романовна. Она готова на все, лишь бы отвести подозрение от сына. — Костя, скажи им… Это мое кольцо!

— Нет!