Дорога к пропасти

— Ты только скажи, объясни… Это недоразумение. Боря, мой Боря грабил квартиры?! Неправда! Не верю…

— Если Боря не виноват — его отпустят.

— А пока он сидит в тюрьме! — вскрикнула Варвара Романовна. — С ворами, с бандитами! Ты должен взять его на поруки. Тебе не откажут. Не посмеют отказать. Поговори с Наташей. Ее муж ведет следствие. Он любит Наташу. Он все для нее сделает.

— Ты уже говорила с ней, Варя. Наташа правильно сказала — не может она вмешиваться в дела мужа.

— Не может вмешиваться? Нет! Девчонка не может простить Боре, что он увлекся другой женщиной!

— Ты несправедлива, Варя…

Варвара Романовна вскочила:

— А ты? Ты справедлив? — В глазах ее полыхала ярость. — Ты не отец! Не человек… — Отвернулась. Стиснула руки. — Костя, спаси сына… — Она судорожно глотнула воздух. Раз. Другой. Ей нечем было дышать. Как будто ни капли кислорода не осталось в этой комнате. — Поедем к Сереже. Пусть он поговорит с зятем. Ты спас Сереже жизнь. Теперь он должен спасти жизнь твоего сына. Поедем к Сереже, Костя!

— Хорошо, — вздохнул Константин Борисович. Нет, он не мог больше видеть, как она мучается. — Хорошо. Поедем.

* * *

Наташа постучала в дверь ванной:

— Папка! Тетя Варя и дядя Костя приехали. Ты скоро?

— Уже одеваюсь.

— Где твой муж, Наташа? — спросила Варвара Романовна.

— Еще на работе. Он сегодня задержится.

— Ты говорила с ним о Боре?

— Тетя Варя… — Наташа заметно побледнела. — Не сердитесь, тетя Варя. — Она умоляюще прижала руки к груди. — Говорить об этом с Кириллом бессмысленно.

— Значит, он не любит тебя! — жестко сказала Варвара Романовна.

Наташа еще больше побледнела.

— Разве любовь в том, что муж ходит у жены на поводу?

И хотя Ракитин знал, что Наташа вовсе не его имела в виду, все равно это было как пощечина…

Вошел Сергей Захарович, на ходу приглаживая мокрые волосы.

— Здравствуй, Варенька. Здорово, Костя. Что же вы стоите? Садитесь. Капа и Нелла скоро придут. Займись ужином, Наташа.

— Нет! — Варвара Романовна качнула головой. — Я посижу у Наташи. А вы здесь поговорите. Вдвоем. — Вплотную подошла к мужу. — Ты все скажешь, Костя?

Не ожидая ответа, вышла с Наташей из комнаты.

Ракитин распахнул дверь балкона. Долго смотрел вдаль, ничего не видя.

— Ты веришь в виновность Бориса? — спросил он, наконец.

— Следствие еще не закончено.

Ракитин резко повернулся:

— Ты отлично знаешь, о чем я спрашиваю, Сергей! Ты веришь, что Борис мог сделать то, в чем его обвиняют?

Как трудно подчас ответить на прямо поставленный вопрос! Но еще труднее сказать другу неправду. Он смотрит тебе в глаза. Он ждет.

— Да, Костя.

— И я верю… — Ссутулился. Стал будто меньше ростом. — А она… Варя…

— Она мать, — желая смягчить горечь невысказанных слов, сказал Сергей Захарович.

— Неразумная мать! — Ракитин помолчал. — Судьба Бориса в руках твоего зятя. Поговори с ним, Сергей. Прошу тебя. Поговори…

Невыносимо тяжело было произнести эти слова. Сергей Захарович знал, как тяжело Косте сказать их. Будто потребовал заплатить долг. Заплатить за спасенную когда-то жизнь.

Прошлое встало перед глазами Северина так, словно все произошло лишь вчера. Тяжелая неразбериха первых дней войны. Полчища фашистов на русской земле. Горящие города и села. Шальная пуля, настигшая его в бою… Он лежит, зажав руками рану. Но кровь так и хлещет… Разве ее остановишь? А немцы все лезут и лезут. И нет уже сил шевельнуться. Мысль одна: «Конец». Вдруг видит лицо Константина. Не сразу узнает его… Под пулями, под рвущимися снарядами несет его Костя на руках. Спотыкается. Падает. Опять несет. Костя. Друг… Разве такое забудешь?.. Что же он скажет другу сейчас? Что он может сказать?..

— Я готов отдать за тебя жизнь, Костя. Ты знаешь… Но если Борис виноват, он должен быть наказан.

— Ничего другого я не ожидал услышать от тебя, — Сергей. — В голосе ни упрека, ни отчуждения. — Ты прав. Прости меня. Я не должен был идти на поводу у Вари.

Костя, Костя, как ты постарел за эти дни! Голова стала совсем седой. Резкие морщины залегли в углах рта. Костя, Костя! Чего бы я не дал за то, чтобы снять с тебя эту тяжесть.

— За что простить? Случись такое со мной, вряд ли я поступил бы иначе. Твердокаменных людей нет, Костя. Да оно и хорошо.

— Не надо меня оправдывать, Сережа… И утешать не надо.

— Да, — согласился Сергей Захарович. — Это тебе не нужно. Но одно скажу: Кирилл Дегтярев — человек кристальной честности и большого душевного благородства. Я рад, что судьба Бориса в его руках.

Ночью, когда они остались вдвоем, Капитолина Дмитриевна спросила мужа:

— Что, если я поговорю с Кириллом?

— Разве это поможет, Капа?

Они долго лежали молча. Не могли уснуть.

— Какое счастье, что Наташа не вышла замуж за Бориса!

— Да.

— По совести говоря, мне сразу понравился Кирилл.

— Поэтому ты и протестовала против их свадьбы?

В темноте она не могла видеть, но почувствовала, что муж улыбнулся. Вопреки всякой логике сказала:

— Все-таки странно, что Борис так легко променял Наташу на какую-то распутную девку.

* * *

Марго в черном костюме выглядит эффектно. Она это знает и держится с подчеркнутой независимостью.

— Садитесь, — говорит Дегтярев.

Села.