Дорога моей земли

Зима состояла из мелочей:
снег'a,
морозы,
и ветер лют.

Одиннадцать дней и десять ночей,

ровно пятнадцать тысяч минут,
порою сутками напролет
молнией
   полосовал
     по врагу
русский станковый пулемет
под Миллерово в снегу.

Выбиваясь на третьей ленте из сил,

рокотал с перебоями, но потом
у пулеметчика пить просил
своим воробьиным жестоким ртом.

Человек болел за него душой:

нет воды. Хоть умри.
И вот
пулеметчик стрелков берет в оборот —
и фляга, наполненная мочой,
поит станковый пулемет.

Так он насмерть боролся тут.

Так он работал в порядке вещей
ровно пятнадцать тысяч минут,
одиннадцать дней и десять ночей,
под вьюгой.

И каждые полчаса

человек продвигал пулемет вперед
на один
мучительный
оборот
пулеметного
колеса.

Он продирался

к норам чужим,
огнем гарнизон
сжимал
в тиски:
то, что под силу
было троим —
адово дело, —
ему с руки!

Он знал —

весною шуметь ветрам,
лететь журавлям,
тополям цвести,
ходить через Милллерово поездам,
по утрам
пионерам в школу идти.

И когда он встал,

и ушанку снял,
и капли пота смахнул со лба, —
увидел — немцы,
услышал — пальба
отхлынули за арсенал…

Был он совсем молодой лицом,

но как-то по-взрослому молодой;
за пулемет
он прилег юнцом,
поднялся мужчиною с бородой.

И тогда

ему показалось вдруг,
что он уже
самый старый солдат
и что землю,
которую взял, назад
не выпустит
из огрубевших рук.

Богучар, декабрь 1942 г.

Сестре Валентине

Не обижайся. Ведь само
письмо на родину не пишется.
Я б написал тебе письмо,
да что-то снова пушки слышатся.

Мгновенья малого в бою

себе не выкрою по выбору;
я здесь по горло устаю
и — веришь — времени не выберу.

То переходы, то бои,

то отступленье это чертово,
то непросохшие слои
блокнота моего потертого.

А тут еще снега с дождем.

От ППС — тропа завьюжена…
От вас мы тоже писем ждем,
как дети — праздничного ужина,

который близок и далек,

как в зимний день ночлег для странника,
как тусклый звездный огонек,
как запах вяземского пряника.

Тревог немало в наши дни.

И все догадки о превратностях
в семействе маленьком — одни,
по меньшей мере, неприятности.

Пиши. И жди меня в ответ.

И верь, что наша встреча сбудется.
А то, что писем долго нет,
так тут виной всему распутица.

Район Изюма, 1943 г.

Ковры