Дорога на Москву

Летели мы с режиссёром Галей, таким же молодым специалистом, как и я. Может быть, нас и отправили вместе, чтобы мы завалили передачу. Я говорю не о главном редакторе – он был слишком широк для таких мелочей. Действовали другие силы: главный режиссер, старшие товарищи по редакторскому цеху.

– К съёмкам подготовилась? – спросил я Галю в самолёте.

– Сценарий прочитала, – заносчиво сказал она.

– Ну и что?

– Ничего. Всех снимем. Насчёт оператора договорилась с узбеками, они своего дадут.

– А если он «моя твоя не понимай»?

– Ты переведёшь.

Я закрыл глаза. Лететь восемь часов, может, наконец-то высплюсь.

В Ташкент мы прилетели глубокой ночью. Над головой дрожали крупные звёзды, под ногами проминался мягкий асфальт.

– Конец апреля, – сказал я, – и такая жара. А что будет днём?

– Снимать будем, – сверкнула очками Галя.

В очках она была похожа на круглоголовую стрекозу, о чём я ей и сказал.

– Сам муравей, – не осталась она в долгу.

Таксист, вёзший нас в гостиницу «Яшлик», изо всех сил изображал из себя басмача – летел на красный свет, беспрерывно сигналил, переругивался с другими водителями, высовываясь из окна.

– У вас что, «гаишников» нет? – спросил я.

– ГАИ спит, тебе быстро-быстро надо, – объяснил таксист.

– Псих, – сказала Галя.

– Не псих, а джигит, – поправил я её. – Понравиться хочет.

В гостинице было пусто, как в мавзолее.

– Где дежурная? – строго спросила меня Галя.

– Спит, – пожал я плечами. – Об эту пору все люди спят.

Таксист, помогавший нам нести вещи, засмеялся, приложил ладони ко рту и закричал, как муэдзин:

– Иль-ля-ля-ля-а!..

Гулкое эхо заскакало по всем двенадцати этажам гостиницы.

– Что он делает?! – пришла в ужас Галя.

– Дежурную зовёт, – сказал я.

Минут через десять появилась дама средних лет. Она постоянно поправляла рукой пышную причёску. Заспанной её я бы не назвал.

Еще через полчаса мы были определены в номера, я на восьмом этаже, Галя на девятом.

– Кого завтра снимаем? – спросила Галя у своей двери.

– Зульфию, – сказал я. – Смотри, не перепутай.

– С кем? – испугалась она.

– С Гюльчатай.

Зрачки её глаз за стёклами очков сузились – и вновь стали нормальными.

– В восемь часов разбудишь. – Она захлопнула за собой дверь.

Галя хороша была тем, что с ней абсолютно не возникало желания завести роман. При этом она не выглядела особенно страшной.

Проснулся я от громкого стука в дверь.

– Галя? – громко спросил я.

– Селёжа! – донеслось из-за двери.

Я встал и открыл дверь. Передо мной стоял человек, который был раза в два выше меня и раза в три толще. Кроме того, он был лыс и картав.

– Сосед по номелу! – радостно сказал он. – Китайскую водку будешь?

– А который час?

– Семь утла.

– Не могу, – решительно сказал я, – у меня съёмка.

– Ну, тогда вечелом.

Он стал перегружать водку из сумки в холодильник. «Бутылок пятнадцать, – прикинул я. – Это кто ж столько выпьет?»

– Мы и выпьем, – сказал Серёжа. – Ты кто?

– Тележурналист.

– А я участковый.

– Кто-кто?!

– Участковый остлова Влангель.

– Врангель? – стал я припоминать. – На Северном полюсе?

– Почти. Здоловый остлов, две Фланции влезает. Или тли.

– А кто там живёт?

– Люди, – туманно объяснил Серёжа. – На велтолёте в гости летаю. И на охоту.

– А сюда как попал?

– В отпуске! – удивился Серёжа. – Из Астлахани плилетел. У меня полгода накопилось, летаю туда-сюда. Если меня не будет, доставай из холодильника водку и пей.

– Ладно, – сказал я. – В Ташкенте у тебя кто?

– Никого! – снова удивился Серёжа. – Захотелось посмотлеть.

Я кивнул.

– Денег хватает?

– Навалом! – не стал врать Серёжа. – А я ещё песцов набил. В кабаке девкам даю.

– Понятно, – сказал я. – Надолго в Ташкент?

– Не знаю, – пожал плечами Серёжа. – Надоест – полечу дальше.

Когда ему удавалось избежать в словах звука «р», он становился похожим на участкового острова Врангель.

«Живут же люди! – подумал я. – Но из Минска слетать в Ташкент – тоже неплохо».

В десять утра к гостинице подкатила белая «Волга», мы с Галей погрузились в неё и поехали.

Утренний Ташкент был хорош, как только что распустившаяся роза. Широкие проспекты, похожие на дворцы здания, фонтаны. Капельки росы сверкали на лепестках цветка, и от его аромата слегка кружилась голова.

– Хороший им город отстроили, – сказал я. – После землетрясения здесь были одни руины.

– Я на двенадцать заказала камеру, – посмотрела на часы Галя.

Я не стал говорить, что камеру лучше было бы заказать на завтра. Человека к съёмке надо готовить. Но разве Гале что-нибудь докажешь? Тем более не выспалась девушка. Я и сам не выспался.

В редакции журнала, который редактировала Зульфия, нас ждали. Поэтесса восседала в своём кабинете за столом, симпатичная черноглазая девушка хлопотала у маленького столика, разливая по пиалам чай.

– О чём будем говорить? – Зульфия величественным движением руки пригласила нас сесть. – Ах да, о Якубе Коласе. Он у нас жил во время войны. Очень простой человек. Мой муж тогда был первым секретарем ЦК партии Узбекистана. Геройски погиб. Уже сорок лет я одна…