Дорога на Москву

– А ты не заглядывайся, – показала она мне язык. – У нас не так много времени. Тебя ещё отмыть надо.

– От чего отмыть?

– От сивухи. Пойдём.

И я покорно двинулся следом. Меня отнюдь не удивляло, что я очень хорошо видел в ночном лесу. Парила над поляной сова. Над огромным дубом порхали сотни летучих мышей. В траве полз уж. На окраине леса перед деревенскими огородами насторожился волк. На речном лугу парни раскладывали костёр, и я их тоже хорошо видел.

– Промылись глаза-то? – сказала русалка, не поворачивая головы.

– Как ты это сделала?

– Сняла пелену с глаз.

– Рукой?

– Чем же ещё. Скоро, миленький, полетим.

– Как птицы?

– Гораздо лучше.

«Ну и ладно, – подумал я. – Чему быть, того не миновать. Видно, на роду мне написано погибнуть от чар ведьмы. А вдруг не погибну?..»

– Ничего с тобой не сделается, – фыркнула она. – Больно нужен.

– Мысли читаешь?

– Все твои мысли у тебя на лбу написаны.

Я обратил внимание, что буквально за минуту мы перемахнули через весь лес. Или это был перелесок?

– Лес, конечно, не прежний, но и не такой маленький, – сказала русалка. – Сейчас в болотце искупаемся.

«Тут-то она меня и утопит, – посмотрел я на тонкую шею русалки. – Что лучше: поцеловать или придушить?»

– Я же тебя предупреждала, – повернулась она ко мне, – не надо ко мне прикасаться.

– Почему?

– Могу уступить. – Она вздохнула.

У меня поджало живот и потемнело в глазах. Я шагнул к ней.

– Прошу тебя! – вскрикнула она. – Если между нами это произойдёт, мы потеряем всю силу. Не сможем ни летать, ни плавать, ни прозревать.

– Ну и чёрт с ним…

– Пойми – второго раза не будет. А этим ты можешь с любой из них заняться, – она кивнула в сторону луга, на котором возле костра копошились Катя и Вера, Костя снимал их камерой.

– С тобой, значит, не получится? – проглотил я комок в горле.

– Мне, миленький, не меньше твоего хочется… – спрятала она глаза. – Но – нельзя. Между прочим, раньше русалок в лесах часто с маленькими детьми на руках видели.

– Ветром надувало?

– Конечно, ветром. Я тебе нравлюсь?

– Ещё как!

Она была настолько хороша, что мне страшно было на неё смотреть. Чистое лицо, прозрачные глаза, резко очерченные крылья прямого носа, выразительная линия большого рта, вздёрнутые соски маленькой груди. Возле уголков глаз веер едва заметных морщин. По виду, да и по манерам она мне казалась гимназисткой из позапрошлого века.

– А я и есть гимназистка, – улыбнулась она. – Как ты догадался?

– Дед у меня был колдуном, – вздохнул я.

Напряжение в теле спало, перестало звенеть в голове. Я понял, что не смогу упустить представившийся мне шанс. Как ни хороша Маша…

– Как тебя зовут?

– Маша.

– Это нечестно, – обиделся я.

– Правда, Маша. Девятнадцати лет.

– Двести девятнадцати?

– Просто девятнадцати. Мы ведь большей частью спим, как бабочки. А если дура вроде меня проснётся, тут и жди неприятностей.

– Ты не дура, – сказал я.

– Дурища! – отмахнулась она. – Была бы умной, не стала бы русалкой. Вообразила, что ты на него похож, и примчалась. А ты ничуть не похож.

– Но звали его Александром?

– Ну да. Залётный ухарь…

– Из-за него утопилась?

– Зачем тебе знать? И не топилась вовсе… Самый страшный грех – кончать жизнь в девятнадцать лет.

– Если бы не покончила с собой, умерла сто пятьдесят лет назад, и все о тебе давно забыли бы. Знаешь, сколько всего произошло за эти годы?

– Да знаю… На самом деле, на земле ничего не меняется. Люди живут и умирают, живут и умирают. А мы им мешаем.

– Мешаете?

– Что-то мы заболтались, – спохватилась она. – Видишь озерцо? Сейчас в нём искупаешься.

– С тобой?

– Без меня. Я пока травы приготовлю.

Она скрылась в кустах. Я разделся и медленно вошёл в воду, которая была гораздо теплее воздуха. Я окунулся с головой и поплыл к середине озера. По ногам скользили водоросли, но мне было не страшно. Случись что – русалка спасёт, я в этом был уверен. На середине озера я лег на спину. Небо было густо усеяно звёздами, и некоторые из них были совсем близко от меня. Мне казалось, они меня разглядывают. Я находился в середине вселенной, которая медленно вращалась, втягивая меня в пучину бесконечности. А может, я сам вращался в воде. Звёзды мигали, звали меня к себе, и я знал, что скоро окажусь среди них. Рано или поздно человек уходит к звёздам. Человеку не дано навсегда оставаться на земле. Мы покидаем свой звёздный дом, чтобы когда-нибудь в него возвратиться. Вечно мы живём лишь среди звёзд…

Я поплыл к берегу, едва угадывавшемуся в белом тумане. Когда я входил в воду, тумана не было. Я выбрался на берег, вытерся рубашкой и оделся. В разгорячённом теле пульсировала кровь, я не чуял под собой ног. А что будет, когда русалка меня опоит травами?

– Маша! – позвал я.

– Искупался? – вынырнула она из тумана. – Пожуй для начала мяту. Теперь чабрец… Это валерьяна, зверобой, чемерица, дурнопьян, бессмертник…

Я послушно совал в рот корешки, стебли и листья, которые она доставала из берестяного короба. Холод постепенно охватывал мои внутренности, проникал в конечности, обволакивал мозг. Сердце стучало всё реже. Я вдруг подумал, что могу легко выдохнуть из себя душу.