Дорога на Москву

Я закрыл глаза и прислушался. Всё громадное пространство ночи было наполнено запахами луговых и лесных трав. Я впитывал их, как густое вино, парил над рекой и лесом, над всей этой землёй, затаившейся в ровном свете луны, и ощущал себя властелином мира. Океан запахов нёс меня в далёкие миры, где нет никого и ничего – только звёзды.

– Вернись! – донеслось до меня издалека.

Я неохотно возвратился в собственное тело.

К нам приближался Вася с бутылкой в руке.

– Весь вечер тебя ищу, – сказал он. – Пить будешь?

– Не будет, – ответила вместо меня русалка.

– А ты кто такая? – уставился на неё Вася. – Слушай, где ты её нашел?

– В лесу, – сказал я.

– Вижу, что не наша, – осмотрел Машу с ног до головы Вася. – И не стыдно с голыми титьками? Мы вот пьём, но голые не ходим.

– А кто меня в лесу видит? – рассмеялась Маша. – Одни медведи.

– Но сейчас ты среди людей, – Вася приложился к бутылке и сделал добрый глоток. – Давненько вы нас не проведывали.

– Кто это – вы? – спросил я.

– Да эти, лешие с волколаками, – пренебрежительно покосился на русалку Вася. – Что, думаешь, самая красивая? Деревенские девки лучше.

– Ну и шагай к ним, – фыркнула Маша.

– Куда хочу, туда и иду, – ещё раз приложился к бутылке Вася. – Была у нас одна ведьма. Коров портила. Но мы на неё быстро нашли управу.

– Отколдовали? – заинтересовался я.

– Сначала громничными свечами дом обложили, а потом хату подожгли. Она в трубу улетела. Больше в Теребеях не появлялась.

– Как ты назвал эти свечи?

– Громницы – это Сретенье, – объяснила Маша. – Эти дураки думают, что свеча, зажжённая на Сретенье, отводит нечистую силу. Есть среди вас ведьмаки и ведьмы, только вы их не видите.

– И тебя утопим. – Вася икнул. – Уходи туда, откуда явилась.

Русалка вдруг подскочила к нему и звонко стукнула ладонью по плешивому лбу. Вася упал навзничь. Из бутылки с бульканьем полилась на землю, распространяя вонь, сивуха.

– Пусть проспится, – сказала Маша.

– Послушай, люди ведь нас не видят, – заглянул я ей в лицо. – Он кто – колдун?

– А ты не догадываешься? – брезгливо пнула ногой бутылку русалка. – Пьяница он, а не колдун.

И мне всё стало ясно. Черти с рогами, копытами и хвостом пьяным людям отнюдь не мерещились. Как и белые кони, скачущие на горизонте. Зелёный змий, вероятно, тоже бражничал со многими из них.

– И душил, – кивнула русалка. – Выползет сейчас из болота и всю душу высосет.

– Не надо, – сказал я. – Я у Васи в гостях.

– Ты у меня в гостях!

Со мной происходила странная вещь. Разговаривая с русалкой, я ощущал себя обычным человеком. Но стоило мне перевести взгляд на людей, снующих по лугу, как я становился чуждым этому племени. Во мне боролись земное и небесное начала, и я чувствовал, что могу уйти к звёздам без возврата. Но сейчас меня это не пугало.

– Полетим на Днепр, – сказал я. – Я хочу увидеть дедов клад.

– Клад?

– Да, я знаю, где он закопан. Мы сможем его достать?

Русалка покопалась в коробе, вынула берестяной рожок и протянула мне:

– Отпей.

– Что это?

– Настой из красного мухомора.

– Зачем его пьют?

– Ты сможешь видеть сквозь землю.

Я сделал глоток из рожка. Перед глазами вспыхнули разноцветные круги, под ногами зашаталась земля.

– Как превращаются в волколаков? – неожиданно для себя спросил я.

– Зачем тебе?

– Мне говорили, человек становится волком, перекувырнувшись через воткнутый в землю нож.

– Ерунда, – русалка перешагнула через лежавшего на земле Василия и вплотную подошла ко мне. – Чтобы стать волком, надо много времени. Человек уходит в лес, залезает в укромное место и пьёт настой из волчьего лыка. Долго пьёт, месяца два или три. Постепенно обрастает шерстью, появляются клыки и когти, и в зиму он уже уходит волком. Волколак охотится на невесту.

– На какую невесту?

– Ту, что его обманула. Ты и этого не знал?

– Откуда мне знать, – отчего-то смутился я. – Надеюсь, волчьего лыка в твоём коробе нет?

– Там все есть, – усмехнулась она. – Твоё счастье, что мне не нравятся волколаки. Смотри, уже звёзды бледнеют. Скоро рассвет.

– И пропоёт петух, и мы грянемся о землю и рассыплемся в прах.

– Летим? – взяла она меня за руку.

– На восток!

Мы взмыли над землёй. Задрав голову, вслед нам смотрела Катерина.

8

Ориентироваться в полёте мне было легко – по Припяти до Днепра, там чуть левее. Над устьем Сожа я стал снижаться. Миновали одну надречную деревню, вторую, и в третьей я резко пошёл вниз. Отчие кости отчётливо мерцали во тьме, их не спутаешь ни с какими другими.

В полёте Маша сильно прижималась ко мне, словно боясь отстать, и я не отстранялся. Странно, но девичье тело сейчас не волновало меня. Хотя что ж странного, какой только дрянью она меня не накормила. Она тоже ничего не чувствует?

– Чувствую, – отпустила мою руку русалка. – Но мы не для этого сюда прилетели.

Я огляделся. Спящие хаты, старые осокори, пахнущая свежестью широкая пойма Днепра. Моя прародина. Вон и погост с низкими холмиками, над многими из них уже нет крестов. Увидел я и деда, которого не тронул тлен.

– Не тревожь умершую плоть, – шепнула Маша. – Они уже в другом мире.

Я подчинился.

– Собаки нас чуют? – спросил я.