Дорога на Москву

– А напоследок борец, – подала мне клубень Маша.

– Борец? – выплюнул я изо рта вязкую массу. – Это ведь сильный яд. Но я не хочу умирать.

– Не бойся, не умрёшь. Наши предки смазывали им наконечники стрел. Однако твоему телу он не повредит. Ты уже неуязвим для любого яда, – положила мне на плечо холодную руку русалка.

Я сделал усилие и разжевал клубень. Холод вытеснил из меня последние остатки тепла. Сердце молчало. Голова была ясной. Я взлетел над землёй и медленно на неё опустился.

– Летим? – спросил я, не узнавая собственного голоса.

– Хоть к звездам! – ликующе крикнула русалка.

– На луг?

– На луг!

7

Костёр пылал на берегу реки. Трещали сухие ветки, выбрасывая высоко вверх снопы искр. Сполохи огня выхватывали из темноты смеющиеся лица. Парни толпились вокруг костра, не решаясь прыгать через бушующий огонь.

Я вошёл в середину костра. Огонь обтекал моё тело, не причиняя вреда, лишь потрескивали волосы.

Русалка вытащила меня из огня за руку.

– С огнём даже мы не шутим! – сердито сказала она. – Хочешь, я испорчу ему аппарат?

Костя снимал кинокамерой костёр, стараясь, чтобы в кадр попали Вера и Катя.

– Не надо, – сказал я. – Поцелуй его.

Русалка сорвалась с места, подскочила к Косте и впилась в губы. Он выпустил из рук камеру и рухнул на спину. Вера с криком упала ему на грудь.

– Я не просил его убивать, – сказал я.

Русалка отпустила парня, сорвала с головы Веры венок и запустила в небо. Светящееся колесо прочертило небо и с грохотом взорвалось над рекой. Девчата с визгом рассыпались по лугу.

– Не надо портить людям праздник, – остановил я русалку. – Что с ним?

– Обмер, – пожала она плечами.

– Серьёзной русалке мелкие пакости не к лицу, – сказал я.

– Нам все к лицу! – захохотала она. – Хочешь, кого-нибудь утоплю?

Она пристально посмотрела на Катю. Мне её взгляд не понравился.

– Они нас не видят? – показал я на людей.

– Темно, – сделала танцевальное «па» русалка. – Мы для них тьма!

– Ужас, царящий в ночи?

Неожиданно для себя я сделал подножку парню, направляющемуся к Кате. Он рухнул лицом вниз возле Кости и Веры, которые целовались в траве. Катя напряжённо смотрела в мою сторону.

– Быстро твой друг оклемался, – хмыкнула русалка. – Скучно здесь. Полетели в город!

– В какой город?

Я посмотрел за горизонт. Там сияли огни больших и малых городов, и в некоторых из них меня ждали.

– Выбирай любой, – сказала русалка. – Я давно нигде не была. Надену длинное платье – и на бал! Зеркала побьём, покатаемся на люстрах. Самый большой дворец сожжём!

– В каком городе ты родилась? – залюбовался я сверкающими глазами русалки, пунцовыми губами, прерывисто вздымающейся грудью.

– В Киеве.

– Так и быть, отправляемся в Киев. Там ты станешь моей женой.

– Нельзя, – покачала она головой.

– Если нельзя, но очень хочется, то можно, – вспомнил я глупую присказку.

– Разве ты не знаешь? – усмехнулась она. – Русалками становятся лишь те из девушек, которые обручены. Запили девицу, заручили, а она раз – и упорхнула в небо. Вечной невестой стала. Давай махнём в Вечный город!

Рим, конечно, велик, но что там делать? Отправляться надо с конкретной целью. Булгаковская Маргарита, например, расколотила окна в писательском доме. Вполне достойная миссия. Я тоже не прочь отправиться в Москву и побеседовать по душам кое с кем из писательских начальников. Вконец охамели, мерзавцы. Распродали писательское имущество, довели до ручки дома творчества, лишили нас поликлиники. И при этом корчат из себя народных заступников. Берлиоз за гораздо меньшие грехи головы лишился. Но в нынешние времена в другие игры играют. Заказывают конкретную особу – и на шестьдесят шестом километре Минского шоссе на полной скорости в «Волгу» врезается «КАМаз» с прицепом. Ехали ребята на охоту – и не доехали. Сдаётся, похожая участь ждёт не одного деятеля. Но для этих игр у меня, во-первых, нет денег, а во-вторых, желания. Заказчики такие же подонки, как и их жертвы…

– Так почему ты не хочешь в Киев? – с трудом отвёл я взгляд от горизонта.

– Не хочу, и всё, – скорчила она гримаску. – Ты выбрал город?

– Пока нет. Когда-то нашей столицей была Вильня, а теперь она в другом государстве. Как, впрочем, и Киев.

– Ерунда, – отмахнулась русалка. – Для нас с тобой на земле начертаны другие границы.

– Что тебе не сидится на Горыни? В свет захотелось?

– Для тебя стараюсь. В нашем распоряжении одна лишь ночь, и та скоро кончится.

Я оглядел луг. Костёр уже почти прогорел, и парни, дурачась, прыгали через него. Девчата бросали в воду венки из ветреницы, загадывая, чей венок заплывёт дальше. Катя неприкаянно слонялась в стороне от них, поглядывая в нашу сторону.

– Где ты набрала трав? – кивнул я на короб, стоящий у ног русалки.

– В лесу. У каждой русалки целый ворох трав. Ночами делать нечего, вот мы и собираем.

Она засмеялась.

– Откуда ты знаешь их силу?

– Чую.