Дорога на остров Пасхи

– Я же предупреждал тебя, парень, – Хью опустился на одно колено и принялся расстегивать гостю штаны. – Эй, ребята, да тут целые колокола! Не выношу я этого ЗВОНА!

– К черту их, Хью!

– Режь, парень!

– Не тяни! Пора добывать мясо!

"Кастрация Бонифация – сложнейшая операция!" – пронеслось в голове у гостя. Эта старая, известная еще со школьных времен присказка теперь казалась ему совсем не смешной. И даже – не глупой. Напротив, очень даже уместной в сложившихся обстоятельствах.

Он дернулся, но все было напрасно. Метр и Засранец Глен крепко держали его.

Он почувствовал прикосновение холодного лезвия и еще – ощутил, насколько оно острое. Как бритва. Один взмах…

Он пытался заглянуть в глаза Бумажному Хью: увидеть, действительно ли он СМОЖЕТ это сделать? "Конечно, сможет. Парень, который только и МЕЧТАЕТ о том, чтобы выйти один на один с огромным быком, отрежет мне яйца, не задумываясь…".

В движениях Бумажного Хью сквозила неторопливая обстоятельность.

– Эй, дайте мне кто-нибудь жгут… Я не хочу пачкаться в его вонючей крови: он же – не бык!

У него больше не оставалось сомнений: здесь собрались одни сумасшедшие. И этот Бумажный Хью – самый опасный из всех.

Хью сильно сдавил его мошонку и оттянул вниз.

– ПОСТОЙТЕ! ПОСТОЙТЕ! – завопил он.

– Вы хотите что-то сказать? – учтиво осведомился метр.

– Да, да… Я… согласен.

Хью остановился. На лице его читалась досада.

– Нет, голубчик, – покачал головой метр. – Так не годится. Мы больше не спрашиваем вашего согласия. Лучше скажите – вы ХОТИТЕ добыть мясо?

Он с трудом перевел дыхание. Посмотрел на свои голые ноги. На то, что, по утверждению этих сумасшедших, звенело. Он почувствовал, как сердце его наполняется злобой и решимостью.

– Я хочу… Я ХОЧУ добыть мясо!

Стальные захваты, державшие его руки, мгновенно ослабли. Метр хлопнул его по плечу.

– Ну так докажите!

Он нагнулся, надел штаны, застегнулся.

Метр указал на узкую лесенку, уходящую вниз.

– Прошу!

Он обернулся и выразительно посмотрел на кувалду и нож.

– Сначала его нужно привязать, – ласково сказал метр.

Он кивнул. И стал медленно спускаться, глядя себе под ноги. На быка он старался не смотреть.

* * *

Когда-то он даже не задумывался, откуда берется МЯСО. Котлеты, пельмени, антрекоты, бефстроганов, гуляш и прочие блюда были для него просто едой. Эту еду не приходилось добывать – достаточно было пойти в магазин и оставить там немножко смятых замусоленных бумажек. А взамен он получал мясо. Не МЯСО, а просто мясо. Замороженное, прокрученное через мясорубку, иногда – охлажденное, иногда – парное… Как бы то ни было, мясо всегда оставалось мясом. С маленькой буквы. И он даже не предполагал, что когда-нибудь будет думать о нем с большой.

Раньше он смотрел корриду по телевизору. Красивый матадор, затянутый в расшитые золотом одежды, красный плащ, бандерильи и, конечно же, мулета – шпага, пронзающая сердце быка. Но… На корриде быка убивали из любви к красивому убийству. Коррида – это искусство, пусть и непонятное многим (в особенности – вегетарианцам, ха-ха!).

А в том, что ему предстояло, не было никакой красоты. Он ДОЛЖЕН был добыть мясо. "Для себя и своих приятелей". МЯСО с кровью – такое, какое они любят.

Это ничуть не напоминало поход в мясной отдел магазина. И уж тем более не смахивало на корриду. Это было… Что-то совсем другое. Он шел добывать МЯСО.

Спустившись по лестнице до самого конца, он замер. Бык стоял на месте и жевал. Он попытался вспомнить все, что знал о быках.

"Бык – это муж коровы… Корова дает молоко. У нее есть титьки, которые называют… Вымя. Да. Но при чем здесь корова? Так. Еще раз. Бык – это… Тьфу, опять не туда! Бык не различает цвета, для него все черно-белое. Вот это уже что-то. Бык плохо видит. Он реагирует только на движущиеся объекты. Если потихоньку, медленно-медленно, подойти к нему и взять за веревочку… Главное, чтобы руки не дрожали, а то я могу вырвать кольцо из его носовой перегородки, и тогда – все…".

Он похолодел, но попытался взять себя в руки и думать дальше.

"Так. А потом – как я его буду резать? Бить его кувалдой в лоб или…".

Внезапно до него дошло, насколько это глупая и смешная мысль. Если он поймает конец веревочки и привяжет быка, то уж зарезать-то как-нибудь сумеет. Сейчас надо думать о другом – как поймать эту чертову веревочку?

Он мысленно вспомнил корриду. Бык бросался на плащ потому, что плащ все время крутился у него перед мордой, а тореадора не трогал, потому что тореадор стоял на месте.

"Ага. Это уже кое-что. Жалко, что у меня нет плаща. Знай я обо всем заранее, я бы, наверное, озаботился. Пошел бы и купил…".