Дорога на остров Пасхи

На этот раз ему показалось, что бык приближается со скоростью асфальтового катка. Он даже подумал, не успеет ли он выкурить сигарету до того момента, когда снова придется отскочить в сторону. Но сигареты – как и зажигалка – лежали в кармане пиджака.

Он снова хлестнул пиджаком по черным бездонным глазам и одним ловким прыжком ушел в сторону. Ему почудился громкий визг тормозов – задние ноги быка задрались в воздух, и рога прочертили в опилках две глубокие узкие борозды.

"МЯСО! Я ХОЧУ ДОБЫТЬ МЯСА!".

Теперь он не бежал – он неторопливо шел к столбу. Он больше не думал, как будет ловить веревочку, привязанную к кольцу – полагался на инстинкт. Оказывается, он ВСЕГДА знал, как добывается МЯСО, и теперь чувствовал, что обязательно добудет его. Обязательно.

Он обернулся на трибуны амфитеатра, ухмыльнулся и помахал рукой. Яркий свет софитов над ареной помешал ему увидеть уменьшенные расстоянием фигурки людей, но он знал, что они машут ему в ответ. Он услышал крики. Пожалуй, можно было сказать – "восторженные" крики.

До столба оставалось совсем немного – всего одна перебежка. Бык искал его. Он не мотал головой, а поворачивался всей тушей.

Человек достал из пиджака сигареты и зажигалку. Прикурил и отбросил пиджак. Теперь он ему не нужен. И то, что это был последний приличный пиджак, ничего не меняло. Он подозревал, что больше никогда не будет носить пиджаки.

– Эй! Я здесь, и я хочу МЯСА! Чем ты можешь ответить?

Бык мгновенно повернулся на его голос и, не раздумывая, бросился вперед. Он словно понимал, что этот человек держит в руках ту волшебную палочку, которая обращает БЫКА в куски МЯСА – большие, вкусные, сочащиеся свежей теплой кровью.

Бык ревел и несся на человека, как торпеда на вражеский линкор… Но… Ему мешали недостатки, свойственные торпеде – он не мог быстро повернуть, изменить свой гибельный курс, и от этого смертельный заряд, заключенный в упругих волокнах его мышц, пропадал впустую. И мышцы с каждой секундой неотвратимо приближались к состоянию МЯСА.

Человек снова отскочил – на этот раз у него даже появилось некоторое изящество в движениях – добежал до столба и ловким щелчком ("ничуть не хуже, чем Смачный Плевок!") отшвырнул сигарету. Он ждал.

* * *

Дальше было неинтересно. Бык в бессильной ярости метался вокруг столба, а человеку достаточно было сделать два шага в сторону, чтобы укрыться от острых рогов. Это продолжалось… Сколько? Пять минут? Десять? Пятнадцать? Он не знал. Он видел перед собой только МЯСО и ждал момента, чтобы положить его на поднос.

Наконец обессилевший бык на мгновение замер, и человек протянул руку и взял веревочку. Он осторожно потянул ее на себя. Бык заревел – но уже не тем, уверенным басом, а тонко, словно обиженный ребенок – и задрал голову, повинуясь движению его руки. Он ДОБЫЛ мясо; пусть не очень красиво, но вполне приемлемо. Простительно – для новичка.

Он привязал веревочку к кольцу, вделанному в столб, и отправился на трибуны. Метр, Малютка Стив и Бумажный Хью ждали его у калитки.

– Кувалду или отвертку? – спросил метр.

Он вспомнил слова официанта.

"Шеф спрашивает, чем полить мясо? Можно свежей сметаной с чесноком, можно лимонным соком. Что предпочитаете?".

"Кувалду или отвертку?".

– Ни то, ни другое, – ответил он. – Только цепь. И нож.

Метр удивленно изогнул кустистую бровь.

– Как угодно.

Он вернулся к столбу. Воткнул нож – почти по самую рукоять – в землю. Развязал веревочку и слегка подтянул ее. Бык задрал голову и прижался к столбу. Веревочка натянулась, как струна.

"Может, у вас есть какой-нибудь свой, оригинальный способ? Это только приветствуется…".

Он не знал, насколько его способ будет оригинален; ни разу в жизни ему не приходилось видеть, как забивают быка; но он думал, что удобнее будет сделать так.

Он обмотал цепью рога ("если привязать за шею, цепь может помешать резать"), завел концы за столб. На одном конце цепи был крючок, и он вставил крючок в звено. Но все равно ему не удалось притянуть быка вплотную к столбу. Тогда он, изогнув руку, локтем надавил на веревочку; бык жалобно заревел и подался вперед, а он, выбрав слабину, зацепил крючок за другое звено цепи.

Наконец он добился чего хотел: бык стоял вплотную к столбу, запрокинув голову набок. Он вытащил нож и подошел к быку.

"Вот она, незащищенная шея! Бери да режь!". Он примерился, собрал в кулак складки толстой кожи, свисавшие, как борода. Оттянул (почти как Бумажный Хью оттянул полчаса назад его яйца, чтобы… Чушь! Он не ЗВЕНЕЛ!) кожу, развернул нож лезвием в сторону шеи и резко ударил. Лезвие вошло в шкуру с хрустом; будто он наступил на капустный лист. Он нажал на нож, удивляясь, насколько тот был хорошо наточен (хотя – чего удивляться, он ведь успел ощутить это своими собственными яйцами…), почувствовал, как под лезвием что-то лопнуло; будто он перерезал туго натянутую резинку; из раны ударил фонтан темной густой крови.

Кровь забрызгала рубашку, попала на брюки и ботинки, но… Это не то, о чем следовало беспокоиться. Он добыл МЯСО!

Он увидел, что глаз у быка, оказывается, вовсе не черный. Фиолетовый.

* * *