Дорога особого значения

— Ну, а ты расскажи еще, — спокойным тоном произнес Подкова. — Со всеми подробностями.

Осипов резко дернулся, чтобы уйти, но к нему подошел один из тех, кто стоял у стены. Послышался металлический щелчок, и холодное лезвие ножа коснулось горла Осипова.

— Тебе же говорят — расскажи. Со всеми подробностями. Вслух, чтобы мы все слышали, — сказал человек с ножом.

— Если ты думаешь, что мы с тобой шутим шутки, то ты неправ, — произнес Подкова. — Мы люди серьезные, а ты нас оскорбил. Ты предложил нам нехорошее дело. За такое предложение ты должен ответить. По нашим законам — кровью. Мы хотим тебя зарезать. Здесь же, сейчас. Кто тебя хватится? Кому ты нужен? А если и хватятся, так спишут, как списали тех самых стукачей… Раз-два, и будто бы тебя и не было.

Осипов что-то прохрипел. Вырваться из цепких рук человека с ножом он не мог — не хватало сил.

— Но есть и другой вариант, — сказал вор в законе. — Ты отвечаешь на наши вопросы, и мы тебя отпускаем. Не станем марать об тебя руки, хотя ты нас и оскорбил. Выбирать тебе.

В подтверждение слов Подковы человек с ножом чуть двинул рукой, и лезвие ножа оставило царапину на шее Осипова.

— Что вы хотите знать? — прохрипел Осипов.

— Я задам тебе несколько вопросов, — сказал Подкова. — А ты на них ответишь. Только и всего.

— А что потом? — все тем же хриплым голосом спросил Осипов.

— А это будет зависеть от того, как ты ответишь на мои вопросы, — сказал Подкова.

— Ну, ты понял? — грозно вопросил человек с ножом. И лезвие ножа оставило еще одну царапину на шее Осипова.

— Понял, — сдавленно ответил Осипов.

— А тогда вопрос первый, — сказал Подкова. — Кто порешил пятерых стукачей? Ты?

— Нет, — ответил Осипов.

— Но ты знаешь, кто это сделал?

— Знаю.

— Кто дал команду их порешить?

— Я, — не сразу ответил Осипов.

— А тебе кто дал команду?

— Сальников, — сдавленно сказал Осипов.

— То есть «хозяин»? — уточнил Подкова.

— Да.

И вновь среди зэков прошелестел шепоток.

— Тише, братья, — попросил Подкова. — Думаю, это еще не самое интересное, что мы услышали. Будем слушать дальше. Кто порешил «кума»?

— Я, — ответил Осипов.

— Зачем? — спросил Подкова.

— Так велел Сальников.

— Говори подробнее, — велел Подкова.

— Сальников дал мне нож, — сказал Осипов. — И приказал зарезать этим ножом оперуполномоченного, а нож оставить рядом с телом, чтобы все подумали, будто это дело рук блатных. Нож не простой, а такой, какие водятся у блатных. У вас то есть…

И в третий раз глухой ропот пробежал по тесному закутку.

— Тише, братва, тише… — сказал Подкова. — Значит, это «хозяин» придумал подставить нас под удар?

— Да…

— Для чего же?

— Чтобы припереть вас к стенке. Чтобы вам не оставалось никакого другого выхода, как бежать из лагеря.

— Чем ему не угодил «кум»? — спросил Подкова после короткого молчания.

— Он стал догадываться, кто такой Сальников на самом деле.

— И кто же он такой? — спросил Подкова. — Ну? Ты уж не молчи, а то ведь вот она, твоя смерть. У твоего горла…

— Я точно не знаю, — ответил Осипов. — Правда, я не знаю… Лишь догадываюсь…

— И о чем же ты догадываешься? — спросил Подкова.

— Он хочет нарушить работу железной дороги. Взорвать полотно, мосты, тоннели, депо…

— Зачем?

— Говорил, чтобы навредить советской власти. Отомстить ей…

— Чем же она ему не угодила?

— Я не знаю…

— С кем «хозяин» якшается на воле? — спросил Подкова.

— Он мне не говорил, — ответил Осипов.

— Ну, а тебе чем же не угодила советская власть? — В голосе Подковы послышалась усталость. — Хотя мне это неинтересно…

В закутке установилось молчание. Длилось оно долго.

— Ну что, братва, вы уразумели, куда мы с вами чуть было не вляпались? — спросил наконец Подкова. — Чувствую, что уразумели не до конца… Ну, так я вам растолкую, как оно есть на самом деле. Кому надо, чтобы железная дорога, на которой находится наш родимый лагерь, нарушила свою работу? А ответ здесь, братва, только один. Фашистам. Да-да, им. А поскольку фашисты далеко, и их руки не могут дотянуться до железной дороги, то они удумали разрушить ее нашими руками, обещая взамен свободу, деньги, документы… Это я и хотел вам сказать. И услышать ваш ответ.

— Так что же, получается, что вот этот, — один из присутствующих указал на Осипова, — фашист?

— А то кто же, — устало ответил Подкова. — Самый настоящий. И так получается, что наш «хозяин» Сальников — тоже. И кто-то еще там, на воле. Все — командиры. А воевать против советской власти предлагают нам. Ну что, братва, повоюем? Или как?

За каждое напрасно сказанное слово блатным полагается держать ответ. Поэтому блатные народ немногословный. Однако после слов, сказанных Подковой, все присутствующие в закутке загомонили враз, выражая несогласие.

— Да, — сказал Подкова. — У нас, конечно, свои счеты с советской властью, но с фашистами нам не по пути! Мы не торгуем Родиной, даже если она нам злая мачеха. И потому — лучше всем нам сдохнуть в этом лагере, чем добывать свободу такой ценой. Нам предлагают скурвиться, но мы честные воры. А с Родиной мы как-нибудь разберемся, даже если она нам злая мачеха.

И вновь на сей раз одобрительный гомон прозвучал ему в ответ.