Дорога праха

Казимира подождала, пока Дакин оставит свою сумку в покое, и спросила, понизив голос:

– Ты решил что-то? – Остальные бы и так их услышали, но ей нужна была хотя бы иллюзия секретности.

Дакин встретил её взгляд и выдавил полуулыбку. От этого стало теплее.

– Я направляюсь домой, на Хидон, – ответил он. – Самый короткий путь туда лежит через Каллгиру. – Дакин обернулся к Валлету: – Если его светлость позволит, буду ехать с вами, пока ещё нужен.

Пару секунд Ариан молчал, раздумывая, но всё же кивнул.

– Что касается храма, – проговорил Дакин, – пожалуй, вы правы, мне стоило сказать раньше.

– Ничего удивительного, – отчеканила вдруг Клаудия, – наши ненадёжные спутники верны себе. Лгать, умалчивать важную информацию, подводить…

– Каз меня не подводила, – перебил Ариан. Смотрел хмуро, будто оскорбление нанесли лично ему. – Казимира пришла идеально вовремя. – Он обернулся, глядя поверх языков костра. – Кстати, как ты там оказалась?

Похвалы от тебя добиться ещё можно, но вот благодарности…

– Тренировалась неподалёку, – нехотя ответила Каз. От признания вслух, что она беспокоилась о его светлости, сводило челюсть. – Заметила тебя. Решила проверить, что всё безопасно.

Казимира чувствовала на себе ещё один взгляд, Вега, но на него не посмотрела. Никаких обид, никакой злости. Все эмоции под контролем. Где-то это приносит пользу, где-то вредит, может, и спасение Валлета Казимире навредит, но это будет позже.

– Едем дальше? – спросил Вегард, хлопнув себя по коленям и поднимаясь.

Каз тоже не представляла, как здесь можно снова уснуть, но ехать ночью лесом без тропы, без освещения – только ноги ломать себе и лошадям. Свита была измотана последними днями и сегодняшним – особенно. Животные тоже не успели перевести дух после забега.

Ариан клонил голову то в одну сторону, то в другую, прикидывая что-то. Глянул на Клаудию в ожидании совета.

– Здесь слишком опасно, ваша светлость, но, конечно, решать вам.

Одному из коней Дакин подал яблоко. Хрусть. Словно кость переломилась.

– Здесь всегда было безопасно, – сказал Дакин с нажимом. Стоял он поодаль от остальной свиты и костра, так что свет почти не падал на чёрный потрёпанный балахон. – Но, похоже, неопытный адепт вызвал зафери и не справился. – На секунду Дакин нахмурился, будто мастер, изучавший работу дилетанта. Взгляд его остановился на сумке, где хранились сердце и печень мальчишки-монаха. – Надеюсь, он покинул храм до того, как набрёл на чью-нибудь келью.

– Да, а так всего лишь набрёл на меня, – кривляясь ответил Ариан, осел на поваленное дерево рядом с Каз. Она не упустила случая поиздеваться – вынула из его волос запутавшегося светлячка. Тряся головой и размахивая руками, Ариан вскочил: – Никаких! Больше! Лесов!

* * *

Коней не стали сильно загружать и часть сумок взяли на себя. Кобылку Дакина, которая после забега всё ещё тяжело дышала и еле ноги переставляла, теперь распрягли, оставив только уздечку. Временами кроны деревьев редели, и света луны хватало, чтобы различить пару футов перед собой. Трижды Клаудия чуть не упала, и Вег в последний момент подавал ей руку. Каз всё ждала, что вот-вот советница разразится гневной тирадой, но та стоически молчала и принимала все бедствия.

Дакин вёл процессию, обещал, что скоро они выйдут к тропе, а там и до реки рукой подать.

– О, пополним запасы воды, – сказал Ариан. Пытался добавить бодрости в голос, но вышло не слишком удачно.

Каз шагала позади него, глядя на опущенные плечи и понурую голову.

– Необработанную воду пить не стоит, – сказала Казимира мягко. Мягко, насколько смогла. Ариан обернулся. Не хмурый, не обозлённый: скорее его лицо выражало дикую усталость.

Лакх, не вздумай ему сочувствовать!

– А в деревнях они как справляются? Не ставят же очистительные станции? – спросил Ан, поглядывая на деревья. Каждый щелчок заставлял его вздрагивать и оборачиваться. Поэтому и попросил Казимиру идти позади – прикрывать. Да, именно что попросил.

Сколько столетий прошло с Катастрофы, а ещё не все её следы были стёрты. Да, на этой почве прорастали овощи и фрукты, которые ели люди, и трава, которой питался скот. Но первые саженцы и семена, которые жители бункеров принесли на поверхность, не приживались. Потребовалось несколько лет изучений и экспериментов в бункерных лабораториях, чтобы вывести такую пшеницу, рис, картошку, которые бы прорастали в этой земле и были пригодны в пищу. У животных тоже ушло время, чтобы привыкнуть к новому рациону. Несварения, отравления, расстройства, многие исхудали, отказывались от еды, которую не могли переварить. Всё здесь было иное. И всякий, кто не был готов к изменениям, – отсеивался.