Дорога превращений. Суфийские притчи

Поэт в поэме восхвалил царя —
И вдохновенье не потратил зря.

Воскликнул царь: «За столь достойный труд

Пусть тысячу монет певцу дадут!»

Но возразил царю визирь Хасан:

«Владыка, ты признать изволил сам,

Что столь великолепное творенье

Особого достойно поощренья,

И ты певцу за яркий, смелый стих

Пожалуй десять тысяч золотых!»

Но царь, хоть и большой казной владел,

Все ж золото транжирить не хотел...

Сказал визирь: «О царь! Наверняка,

Сей звонкий стих переживет века.

Поэт строка?ми мудрыми своими

Из рода в род твое прославил имя.

Теперь уже забвенью не дано

Твоих деяний славных скрыть зерно!..»

...И десять мулов принял в дар поэт,

И десять тысяч вез в мешках монет,

И, Бога всей душой благодаря,

Молился он скорей не за царя,

Но за визиря царского – Хасана —

Молился горячо и неустанно!..
....................................................

...Истратив золото, с теченьем дней

Поэт наш становился все бедней,

И он сказал себе: «Что мешкать зря?

Пора вторично восхвалить царя!

Вновь жемчуг слов пред ним рассыпать надо,

Чтоб дорогую обрести награду,

Светильник рифмы перед ним возжечь,

Чтоб золотом оплачивалась речь!

Кто выскажет в поэме больше лести,

Тот от царя добьется высшей чести:

Почетным званьем, звоном золотых

Оценит властелин хвалебный стих,

Поскольку хочет, чтоб его правленье

В поэме получило восхваленье,

Чтобы из века в век его дела

Вещала стихотворная хвала!

Что делать – таковы уставы неба:

Кто голоден – тот ищет только хлеба,

А кто насытился – того влечет

Власть над людьми, богатство и почет.

Ну, а кому судьба дала всё это,

К себе зовет умелого поэта,

Чтоб тот ему заслуг придумал тьму,

Чтоб знатных предков приписал ему,

Чтоб на базаре, в бане и в мечети

О нем заговорили все на свете!..»

...И вот, нужду свою в расчет беря,

Поэт вторично восхвалил царя,

И, словно слыша звон и видя злато,

Шел во дворец за прибылью богатой:

Там, как он думал, сохранял свой сан

Ценитель звонких строк – визирь Хасан.

Но был Хасан с земли отозван Богом,

И царь его другим – скупым и строгим —

В правленье государством заменил.

Визирь же новый песен не ценил...

...Царь выслушал поэму: «Спору нет —

Стихи прекрасны! Тысячу монет

Велю я выдать из казны поэту!»

Но возразил визирь ему на это:

«У нас таких запасов нет в казне!

Притом стихи, позволь заметить мне,

Не так уж хороши, чтоб столько тратить...

Динаров сто дадим ему – и хватит!»

Вскричал поэт: «Но мне за прежний стих

Владыка десять тысяч золотых

Пожаловал! Тому, кто ел халву,

Не предлагают горькую ботву!»

Визирь подумал: «Алчная душа!

Ну, что ж, ты не получишь ни гроша,

Покуда сам ко мне ты на коленях

Не приползешь, возжаждав этих денег,

И будешь счастлив, жалкий рифмоплет,

Что сто монет визирь тебе дает!»

«О царь, – сказал визирь, – казной-то вроде

Я управляю! Деньги – на исходе,

И разреши решать мне самому,

Когда платить, и сколько, и кому!»

А царь в ответ: «Уж больно пел он складно!..

А впрочем, как ты скажешь – так и ладно!..»
....................................................

...С тех пор награды царской ждал поэт.

Немало зим прошло, немало лет,

Он обнищал, скрутил его недуг,

Он поседел, согнулся, словно лук,

И беды худшие ему грозили...

Вот, не стерпев, явился он к визирю:

«Визирь почтенный, хоть пуста казна,

Но есть же у стихов моих цена,

Подай мне помощь средь несчетных бед!»

– И тот швырнул поэту сто монет...

И шел поэт, вздыхая: «Ах, как рано

Забрал Создатель щедрого Хасана!

С ним вместе добродетель умерла,

Вокруг творятся подлые дела...»

Спросил поэт: «О вы, придворный люд!

А нового визиря как зовут?»

И с изумленьем выслушал ответ:

«Тот – жить давал! При этом – жизни нет!

Второй из них корыстью обуян,

Но носит имя прежнего – Хасан!»

Поэт воскликнул: «Что за наважденье!

Ужасная ошибка, заблужденье,

Чтоб глупого и злого звали так,

Как прозывался умник и добряк!

Бывало, тот Хасан приказ подпишет —

И оживет мертвец, и снова дышит!

А сей Хасан постылый, в свой черед,

Приказ подпишет – и живой умрет!

Скупой визирь, приставленный к делам,

Царю – позор, а государству – срам!»