Дорога превращений. Суфийские притчи

В мечети уважаемый мулла
За тех молился, чьи черны дела:

«Молюсь о том, чтоб милосердный Бог

К мошеннику и вору не был строг,

К тому, кто любит зло, нечист и лжив,

К тому, кто оскверняет жен чужих!»

Сказали посетители мечети:

«Как странно слышать нам молитвы эти!

Обычно лишь за тех Аллаха просят,

Кто свет и благо ближнему приносит!»

Мулла в ответ: «Мне вам сказать пора —

Я в юности не шел путем добра,

И образцами россказней пустых

Казались мне деяния святых.

Но видя, сколько бед творимо злыми,

Расстался я с проступками былыми:

Лишь мерзость совершаемого зла

Мне возвратиться к благу помогла.

И я за тех молюсь, чьей злобы сила

Во мне огонь греховный погасила.

Коль слово друга мимо пролетит —

Пример врага к добру нас обратит!»

Кусочек сала

Уста – символ речи. В лице героя притчи выведен человек, у которого слова веры – лишь на устах («мазал губы»), но не в сердце, не «внутри» («меж тем живот его страдал немало»). Чтобы встать на путь истины, ему надлежит раскаяться в своем лицемерии – тогда он получит прощение свыше, и внешнее в нем придет в согласие с внутренним: «И, вместе с насыщеньем живота, // К нему вернулась правда на уста».

Д. Щ.

Кусочек сала

Один бедняк довольствовался малым,
Но постоянно мазал губы салом,

И, вытирая их, везде твердил:

«Ах, видно, сам себе я навредил!

А мне бы, между прочим, не мешало

Быть сдержанней и есть поменьше сала!»

Так вновь и вновь брала его рука

Одну и ту же корку курдюка

И ею рот обильно натирала.

Меж тем живот его страдал немало,

Шепча: «Когда б хозяин мой молчал,

Его б сосед богатый привечал

И приглашал бы может быть на ужин, —

Он, иль другой, с кем мой хозяин дружен.

Неужто похвальбою животы

Питаются, когда они пусты?!

Зачем здоровым слыть, когда ты болен?»

Итак, живот был крайне недоволен...

А тут и кот голодный втихомолку

Прокрался в дом – и утащил ту корку,

Которой бедолага губы мазал.

И тут пустился сын его чумазый

Вслед за котом: «Отдай, проклятый кот!

Отец мой этим салом мажет рот!»

Итак, обман при всех разоблачился,

Чему герой наш крайне огорчился,

Но с той поры уже не делал вид,

Как будто он всегда чрезмерно сыт.

И, хоть над ним соседи и смеялись,

Но только Бога и они боялись,

И, боле склонные к добру, чем к злу,

Соседа стали приглашать к столу.

И, вместе с насыщеньем живота,

К нему вернулась правда на уста...

...И ты отбрось обман, отвергни ложь —

И тем свои мученья уничтожь!

Изумление

Притча противопоставляет парадоксальность мистического познания – рациональному опыту: суфийский наставник («цирюльник») обладает способностью внезапно явить своему ученику единство бытия, как бы устраняя разделение реальности на «белое и черное», «добро и зло» («отрезать бороду»). В то же время, удаление бороды намекает на избавление от прежнего, «ветхого», образа жизни, на внутреннее обновление адепта.

Д. Щ.

Изумление