Дорога пряности

У меня такое чувство, будто я накренилась и наблюдаю за невыносимо искаженным миром. Таха не смотрит на меня. Он глядит на воду, но ничего не видит. Может, он погружен в воспоминание, которое рисует мне воображение. О маленьком печальном мальчике с ножом – и этот нож насильно вложил ему в руку бессердечный отец. О мальчике, вынужденном убить того, кого он любит.

Позади нас раздаются шаркающие шаги Зака.

– Готов, – уныло ворчит он.

– Хорошо. – Таха проходит мимо меня. – Показывай дорогу.

26

Зак ведет нас к концу пристани и кивает.

– Вон там. Кажется.

Я щурюсь против заходящего солнца на одинокий двухмачтовик, пришвартованный впереди. Красивый, с изогнутым носом в форме львиной головы, с украшенной резными виноградными лозами кормой. С другого конца причала на нас взирает курящий трубку моряк.

– Кажется?

Зак смачно, влажно откашливается в локоть.

– Ну, повстанцы Фариды в основном живут на кораблях, – поясняет он, затем похлопывая себя по груди. – Большинство в ее рядах – такие же, как я, рыбаки, моряки, портовые рабочие, которые сражались бок о бок с армией нашего короля против харроулендцев и теперь хотят отбить город у захватчиков. Этот корабль принадлежал покойному отцу Фариды. Он погиб на войне, когда Харроуленд брал Таил-са штурмом…

– Но? – нетерпеливо подсказываю я, чувствуя, что Зак мнется.

– Но раньше здесь было больше одного корабля и одного моряка…

Расспрашивать дальше уже поздно. Мы добрались до судна, и долговязый моряк направляется к нам.

– Давно не виделись, Зак, – говорит он без намека на дружелюбие.

Правую щеку моряка пересекает глубокий шрам, едва прикрытый черной щетиной.

Зак лишь вскидывает густые брови:

– Где все, Макин?

– Где? – Макин фыркает. – Встретили ту же судьбу, что и твоя сестра, или свалили после недавних облав. Трусы, как ты.

– Да ладно? – бормочет Зак, оглядывая корабль.

Кажется, это открытие расстроило его куда больше, чем оскорбление.

– Восстание потерпело крах, брат. Остались только мы. – Макин кивает на корабль. – Пришел, чтобы снова примкнуть?

– Нет, – твердо отвечает Зак. – Этим людям нужно встретиться с капитаном, если она здесь.

– Здесь. – Макин окидывает нас взглядом. – Думаешь, что можешь приводить новые лица, не предупредив нас заранее?

Зак осторожно касается своей шеи, на ней припухли красные пятна в форме пальцев Тахи.

– Меня самого не особо предупреждали. – Зак отступает в сторону, указывая на меня. – Это сестра Афира, Имани, и другие из… их страны.

– Афира? – Полная издевки ухмылка Макина сменяется потрясением. – А ты на него похожа.

Макин кивает Заку:

– Поднимайтесь на борт.

Зак расталкивает нас локтями, убираясь подальше от корабля:

– Спасибо, но я свою часть выполнил. Довольны? Не желаю больше никого из вас видеть.

Он, кашляя, спешит прочь по причалу. Таха смотрит вслед, будто Зак золотистый заяц, а Макин сплевывает в воду и буркает:

– Трус.

Я беру Амиру за руку и на нетвердых ногах шагаю за моряком по скрипучему трапу на корабль. На верхней палубе царит беспорядок, она завалена ящиками, сетями, наполовину размотанными веревками, открытыми мешками с припасами. На одном краю сидит компания матросов, Афира среди них нет. Они курят, пьют и режутся в кости, но прерываются, чтобы нас рассмотреть. Даже тот, который сидит в вороньем гнезде, наблюдает скорее за нами, чем за обстановкой вокруг. Я наивно полагала, что их восстание будет чем-то большим, чем запущенный корабль и кучка потных любителей азартных игр, и я одновременно глубоко разочарована и сильно обеспокоена, ведь ради этого провала Афир пожертвовал собственной безопасностью. И я безумно хочу наконец его увидеть, даже на глаза уже наворачиваются слезы. Я так и не придумала, что скажу или сделаю, но какая разница.

Мы следуем за Макином в конец палубы, затем по ступенькам к закрытой двери. Он стучит и ждет, взявшись за ручку. К этому времени мое сердце колотится уже не в груди, а в горле, а безвольная ладонь Амиры дрожит в моих пальцах. С той стороны отзывается хриплый голос. Макин открывает дверь и жестом приглашает нас войти.

В душной каюте пахнет морем и застарелыми благовониями. Стены здесь отделаны темным деревом, атмосферу малость оживляют потертый красный ковер и такие же шторы на изогнутом окне. Письменный стол завален свитками, чернильницами, бронзовыми инструментами для мореплавания, а еще я вижу деревянную фигурку льва – творение рук Афира. За столом сидит и разглядывает карту девушка. Одна.

Я медленно останавливаюсь, крепче сжимая ладонь Амиры.

Это, должно быть, та самая Фарида, которую якобы любит Афир. Обладательница высочайших моральных качеств, по его словам. Я вижу лишь женщину, которая украла у меня брата.