Дорога солнца и тумана

Воскресный завтрак с Родел, в ее кухне – сколько раз я представлял себе это за долгие, одинокие месяцы. Ее кухню. Ванную. Как Ро возвращалась домой. Какие у нее тарелки. Что она видит за окном. Деталь за деталью мой разум собирал все мелочи, недостающие фрагменты, словно мусорщик при охоте за сокровищем.

Мы сели за видавший виды обеденный стол со стершейся по краям краской. Как и все остальное, он выглядел уютным и домашним. Балки над головой, скошенные потолки, старинные стены – при лившемся в окна солнечном свете все они приобретали яркий, но в то же время нежный оттенок.

Родел налила себе кофе и положила две – с верхом – ложечки сахара. Зашлепала к холодильнику, сунула в него голову и начала в нем рыться.

Господи, она хоть догадывалась, как выглядит в такой позе?

– Кока-колы нет. – Она выпрямилась и повернулась ко мне. – Апельсиновый сок?

Я усмехнулся. Я немножко жалел, что она прекратила поиски.

– Годится и апельсиновый сок. – Мне было до смешного приятно: она помнила, что я любил пить по утрам.

Она отпила кофе и упорхнула к полке за стаканом. Она наливала мне сок, когда я забрал у нее упаковку и поставил на стол. Потом привлек Ро к себе, и мы оказались лицом к лицу. Я сидел на табурете, она стояла между моими коленками.

– Доброе утро, мисс Эмерсон. – Я никак не мог насытиться ею, поэтому поцеловал пульсировавшую ямку на ее шее. Ведь я жил без нее столько дней и ночей.

– Уже давно начался день. – Ро засмеялась. – Добрый день, мистер Уорден.

Ее теплые, мягкие губы одурманили меня, но, когда она сунула мне в рот свой язычок, у меня между ног зашевелилось желание. Правда, лишь на миг, потому что меня поразило нечто другое. Я отстранился от нее и озадаченно нахмурил брови.

– Что такое?

– Поцелуй меня еще раз.

– Есть, сэр. – Она улыбнулась и, обвив меня руками, приникла к моим губам, поцеловала неторопливо и крепко.

– Как странно, – пробормотал я. – Меня больше не тошнит.

– Я надеюсь. – Она вскинула брови. – Ты удивлен, что тебя не тошнит от моих поцелуев?

– Нет, не от твоих поцелуев. От кофе. – Я подвинул к ней чашку. – Я чувствую его вкус на твоих губах.

Казалось, ее озарило. Она снова сделала глоток кофе и поцеловала меня. На этот раз вкус и аромат кофе были еще более ощутимыми – чертовски сладкими из-за вбуханного сахара, но все равно приятными и насыщенными, с легкой ореховой ноткой.

– Кофе «Кона», – пробормотал я возле ее губ. – С Гавайских островов.

– Очень хороший. – Она отстранилась и посмотрела на меня. Черт побери, мне было не важно, какой он. Главное, что он не вызывал у меня тошноту. – Может, попробуешь немножко? – Она налила мне чашку и посмотрела, как я вдохнул кофейный аромат.

Я сделал нерешительный глоток и ждал ужасной реакции, мучившей меня все эти месяцы после теракта в молле.

Но ничего не произошло.

Мои вкусовые рецепторы даже просили добавки.

Кофе. Моя слабость, моя страсть, мое средство к существованию. Я прожил почти год без единой чашки. Теперь попробовал кофе на губах Родел, смешанный с ее сладким дыханием, и это меня излечило. А может, она излечила меня тем первым поцелуем? Или в тот раз, когда сказала, что любит меня? Я никогда не узнаю этого. Я знаю только, что она заполнила все зияющие раны в моем сердце.

– Все в порядке? – спросила она, а я держал кофе в руках и глядел, как солнце высвечивает медовые пятнышки в ее глазах.

– Нормально, – солгал я. Вам доводилось когда-нибудь сидеть, полностью одетым, напротив человека и чувствовать, как он медленно расстегивает ваше сердце? Я сжал ее руку. – Я скучал по тебе. Так сильно, что у меня до сих пор болит сердце.

– Хорошо. – Она сунула в рот печенье. – Ямпфрадампфчтомпфнемпфямпфодна.

Я засмеялся и выпил еще кофе.

– Чем мы сегодня займемся? – Я знал, что мне хотелось делать. Абсолютно ничего. Разве что, пожалуй, купить кровать побольше.

Она отложила печенье и притихла.

– Ты надолго приехал, Джек?

Я не знал, что ответить, потому что она все равно не поверит.

– А как бы ты хотела?

– Ха. – Она неопределенно улыбнулась и стала убирать со стола.

– Эй. – Я обнял ее, когда она складывала посуду в раковину. – Скажи мне. Ответь.

– А если я скажу, что хочу видеть тебя здесь всегда? – Ро вскинула голову и поглядела на подоконник.

Я вздохнул. У нее хватило духа попросить меня о том, о чем я не мог попросить ее.

– А если я соглашусь? Если скажу, что останусь? Навсегда.

Она застыла. Из крана капали в миску капельки воды.

– Это не смешно.

– Разве похоже, что я пытаюсь шутить? – Я повернул ее лицом к себе.

Ро пристально посмотрела на меня своими глазами, похожими по цвету на кофейные зерна.

– Ты не можешь… ты не можешь просто так бросить ферму. Это твой дом, твое наследство. И к тому же там Гома.