Дорога тайн

– Твоя семья каждый год снимает весь отель! – воскликнул Кларк. – Эта персона знала, что тут частное мероприятие. Она все равно забронировала номер, и «Энкантадор» пошел на это, даже зная, что все до одного номера сняты! Что это за личность, которой хочется испортить частное мероприятие? Она ведь знала, что будет полностью изолирована! Она знала, что будет совершенно одна!

– Она, – только и сказал Хуан Диего, снова чувствуя, как колотится сердце.

Снаружи, в темноте, глаз теперь не было. Дорога сузилась, под колесами оказался гравий, а затем грунт. Возможно, «Энкантадор» и был уединенным местечком, но здесь эта персона не будет полностью изолирована. Хуан Диего надеялся, что она будет с ним. Если незваная гостья – это Мириам, она совсем недолго пробудет одна.

Тут парнишка-водитель и заметил в зеркале заднего вида что-то странное. Он быстро обратился по-тагальски к доктору Кинтана. Кларк Френч лишь отчасти понял водителя, но в голосе паренька прозвучала тревога; Кларк обернулся – на заднем сиденье его жена, отстегнув ремень безопасности, пристально смотрела на Хуана Диего.

– Что-то не так, Хосефа? – спросил Кларк.

– Подожди секунду, Кларк, – думаю, он просто спит, – сказала мужу доктор Кинтана.

– Останови машину, стоп! – велел Кларк пареньку-водителю, но Хосефа что-то резко сказала пареньку по-тагальски, и тот не сбавил хода.

– Мы почти приехали, Кларк, – сказала Хосефа. – Не стоит здесь останавливаться. Я уверена, что твой старый друг спит… у него сновидения, насколько я понимаю. Но я уверена, что он просто спит.

Детей свалки в «Circo de La Maravilla» отвезла Флор, потому что брат Пепе уже начал винить себя за los niños, идущих на такой риск. Пепе был слишком расстроен, чтобы ехать с ними, хотя el circo был его идеей – его и Варгаса. «Фольксваген-жук» Пепе вела Флор; Эдвард Боншоу – на пассажирском сиденье, дети – сзади.

Лупе не скрывала слез, бросая обвинения безносой статуе Девы Марии; это случилось за несколько секунд до того, как они отъехали от храма Общества Иисуса.

– Покажи мне настоящее чудо – любой может напугать суеверную уборщицу до смерти! – кричала Лупе на Деву, громоздящуюся над ней. – Сделай что-нибудь, чтобы я в тебя поверила – я думаю, ты просто большая наглая баба! Посмотри на себя! Все, что ты умеешь, – это торчать тут! У тебя даже носа нет!

– Ты тоже не собираешься молиться? – спросил сеньор Эдуардо хромающего Хуана Диего, который не был склонен переводить айовцу гневную отповедь сестры, равно как не осмеливался рассказать миссионеру о своих самых гнетущих страхах.

Если что-нибудь случится с Хуаном Диего в «La Maravilla» или если по какой-либо причине они с Лупе когда-нибудь расстанутся – у Лупе не будет будущего, потому что никто, кроме ее брата, не сможет ее понять. Даже иезуиты не станут держать ее у себя и заботиться о ней; Лупе поместят в заведение для умственно отсталых детей, где о ней и забудут. Даже название места для умственно отсталых детей было неизвестно или забыто, и никто, казалось, не знал, где оно находится, – или же никто не сказал бы точно, где оно, только якобы где-то «за городом» или «в горах».

До появления в Оахаке нового заведения под названием «Потерянные дети» в городе был только один сиротский приют, и он был где-то неподалеку – «за городом» и «в горах». Этот приют был в Вигуэре, и все знали его название – «Ciudad de los Niños», «Город детей».

В «Город мальчишек» – так называла его Лупе – девочек не принимали. Большинство мальчиков были в возрасте от шести до десяти лет; двенадцать – это предел, так что они не взяли бы Хуана Диего.

«Город детей» открылся в 1958 году; то есть он существовал дольше, чем «Niños Perdidos», и этот «мальчиковый» приют переживет «Потерянных детей».

Брат Пепе никогда дурно не отзывался о «Ciudad de los Niños»; возможно, Пепе считал, что все сиротские приюты – это дар Божий. Отец Альфонсо и отец Октавио говорили только, что образование не было приоритетом в «Городе детей». (Дети свалки просто видели, что мальчиков возят в школу на автобусах – их школа была рядом с базиликой Девы Одиночества, – и Лупе сказала, с характерным пожатием плеч, что сами автобусы были такие старые и дерьмовые, что только мальчишек и можно было на них возить.)

Один из сирот в «Потерянных детях», когда был помладше, жил в «Ciudad de los Niños». Он не ругал сиротский приют для мальчиков; он никогда не говорил, что с ним там плохо обращались. Хуан Диего вспоминал, как этот мальчик рассказывал, что там в столовой были ящики для обуви (это было сказано без каких-либо пояснений) и что все мальчики – их там было что-то около двадцати – спали в одной комнате. Матрасы были без простыней, а одеяла и плюшевые зверушки оставались от тех, кто жил там раньше. Этот мальчик говорил, что на футбольном поле торчали камни – а кому хочется падать – и что мясо варили во дворе на костре.

В этих рассказах не было никакой критики; они просто убедили Хуана Диего и Лупе в том, что для них «Город мальчиков» – не вариант, даже если бы Лупе была мальчиком и даже если бы оба они были помладше.