Дорога в небо

A clock stopped – not the mantel's
Geneva's farthest skill
Can't put the puppet bowing
That just now dangled still.

An awe came on the trinket!
The figures hunched with pain,
Then quivered out of decimals
Into degreeless noon.

It will not stir for doctors,
This pendulum of snow;
The shopman importunes it,
While cool, concernless No

Nods from the gilded pointers,
Nods from seconds slim,
Decades of arrogance between
The dial life and him.

***

Часы остановились не в покрове
Женевского простого мастерства,
И замершая маленькая кукла
Не бросит шар свой в цель из озорства.

С благоговением смотрю
На куклу, сгорбленную болью.
Страданием полны мои
Игрушки в свой мгновенный полдень.

Холодный маятник затих.
Его все чинит зоркий мастер
Как бьет из-под земли родник —
Без суеты и страсти.

Секундам не разбить оков,
Спит милых стрелок злато,
В высокомерии веков —
Жизнь циферблата.

«A little East of Jordan…»

A little East of Jordan,
Evangelists record,
A Gymnast and an Angel
Did wrestle long and hard
– Till morning touching mountain
– And Jacob, waxing strong,
The Angel begged permission
To Breakfast – to return
– Not so, said cunning Jacob!
«I will not let thee go
Except thou bless me» – Stranger!
The which acceded to
– Light swung the silver fleeces
«Peniel» Hills beyond,
And the bewildered Gymnast
Found he had worsted God!

***

На маленьком Востоке Иордана
Библейский шрифт запечатлел навечно
Иакова-Атлета славный подвиг,
С давнишних пор известный всем наречьям.

За боем Ангела с Героем чутко – гора следила —
Лицом к лицу боролись оба из последних жил,
И подкрепить слабеющие силы:
Позавтракать сердитый Ангел предложил.

– «Благослови меня! —
Сказал хитрейший Иаков. —
Я знаю, что сильней
Тебя нет в мире никого».

Свет колебал руна серебряного ткань
С той стороны горы, где мужа ждали – в стане – дома.
Так душу сохранил Иаков, изумительный Атлет,
Тот, лестью победивший Бога.

«Ah, Moon – and Star!»