Дорога ввысь. Новые сокровища старых страниц. №5

Траубах поехал в Рейндорф и уладил там все дела. Когда люди услышали о смерти своего учителя, в школьном приходе все были глубоко опечалены. Жена лесничего с удовольствием бы поехала сама вместо мужа, потому что в лесу было много работы; но она была нужна дома: Ганс после возвращения с кладбища, где он молча, без слез стоял у могилы отца, окаменев от горя, вдруг дома упал в обморок. У него началась сильная нервная лихорадка. Врач сказал, что, должно быть, душевное потрясение было слишком для него велико. Вильгельм был страшно напуган. Что, если и брат покинет его! Его мучила тоска по родине. Все чаще он думал о доме, деревне, школе, Рейне, о площадках для игр и товарищах. Как он был счастлив, когда в кухне хлопотала старая Бабетта, которая всегда оставляла ему что-нибудь вкусненькое! Однажды он заговорил об этом с Конрадом. Тот понял его:

- Да, я это знаю, знаю, каково это! Здесь, конечно, намного красивее, чем было на равнине, где я жил вместе с отцом и матерью в бедной глиняной хижине - и все же я часто думаю, вот так бы и побежал в широкие степи, где летний ветер колышет траву, а в ней цветут тысячи цветов, где в болотах кричат птицы и квакают лягушки! Но потом я вновь начинаю думать о том, что однажды сказал мне твой отец: „Земля повсюду принадлежит Господу". А когда я снова загрустил, он мне записал стихотворение. Я хочу тебе прочитать его, я знаю его наизусть!

„Ты говоришь, что уехал на чужбину? О нет, о нет! Куда ты идешь - там тоже отчий дом, И ты принадлежишь Ему! С бесконечной любовью охраняет тебя Его око на темном пути. Его рука изо всех сил Поддерживает тебя на узкой тропинке!"

Постепенно Ганс выздоровел. Но как он изменился! Он превратился в серьезного бледного юношу, замкнутого и молчаливого, которому, казалось, было полностью безразлично, будет ли он ходить в школу в зибенбюргском городе или на Нижнем Рейне. По совету врача всю зиму он должен был оставаться дома, а перед Пасхой начать учиться.

Работа в поле и саду была закончена. Зима наступила рано. По вечерам люди уютно усаживались у теплой печки и слушали завывания ветра, гулявшего в ближайшем лесу и у стен домов, стук дождя и снега в оконные стекла.

Соседские женщины и девушки собирались поочередно в одном из домов и вместе пряли. Жена лесничего тоже устраивала у себя такие посиделки, потому что не хотела отказываться от этого прекрасного старого деревенского обычая. Пока прялки прилежно гудели, женщины пели, беседовали между собой, что-нибудь рассказывали.

На эти посиделки всегда приходил и дедушка Траубах, и все с удовольствием слушали его рассказы о своей жизни или о прошлом страны. В народе все еще были живы воспоминания о временах их предков, и они передавались из поколения в поколение. Очень много рассказывали о тех давних временах, когда немецким поселенцам приходилось обороняться от многочисленных внешних врагов. Особенно много было рассказов о вторжении монголов, которые, выступив из внутренней Азии, отправились на запад, сметая все на своем пути; и о том, как они осадили город Родеа, но затем, видимо, после сражения, отступили от города и ночью, когда жители праздновали свою победу, тайно подошли к нему и неожиданно напали на этих доверчивых людей, часть из них увели с собой в Азию, где их потомков через много-много лет встретил один голландский путешественник. Рассказывалось также и о турецкой войне, о битве на хлебном поле, где зибенбуржцы сражались под руководством бургомистра Хекта из Германштадта. Перед самым сражением они встали на колени и помолились, а потом радостно и уверенно пошли на бой и смерть за свободу и свой домашний очаг.

Однажды вечером, когда женщины пряли в доме лесничего, дедушка рассказал о немецких рыцарях из Пруссии, храбрых и набожных, которые пришли в этот край, чтобы наставить на путь истины диких язычников. Для своей защиты им пришлось построить замки и крепости, чьи башни все еще часто встречаются в Бюргенланде.

- Да, дедушка, - добавила Анна, которая была одной из самых прилежных прядильщиц, - там, где стоял их самый укрепленный замок, теперь лишь глубокий старый колодец, укрытый зарослями кустарника, говорят, он очень глубок. Когда язычники разрушили замок, они собирались сорвать с замковой часовни большой крест и сжечь его, но не смогли поджечь этот крест. Тогда, придя в ярость, они бросили его в колодец и с тех пор в колодце не стало воды.

- А куда же девались рыцари, когда язычники разрушили замок? - спросил Вильгельм.

- Большинство погибло в борьбе за Евангелие, -ответил дедушка, - лишь немногие избежали этой участи и позднее вернулись домой.

- И еще сейчас, - заметила жена лесничего, -миссионеры отправляются к язычникам в далекие страны, чтобы проповедовать им Евангелие; но они борются не с оружием в руках - их меч - Слово Божие, а их знамя - Божия любовь в Иисусе Христе, которая все еще ищет и находит заблудшие души.