Дорога ввысь. Новые сокровища старых страниц. №6

Так ответил Господь на молитвы и просьбы и не устыдился веры тех, кто ради Него бросил все. Беглецы из юго-восточной Франции, рыбаки, чулочники, земледельцы, чесальщики конопли, сапожники, купцы, которые при всех своих различиях полагались в своей вере и преданности на своего небесного Господина, после долгого скитания по чужой земле по Его воле встретили такой прием, какого они и не ожидали. Встреча в лесу осталась для всех незабываемой. Когда они в первый раз собрались в маленькой деревенской церкви Даубхаузена, чтобы услышать Слово Божие и вместе славить подаяние Господа, у них появилось сердечное желание поблагодарить благородного графа, которого Бог послал в момент наивысшего горя как друга и спасителя, и вымолить себе Божие благословение. И как славили они своего великого Бога на небе, Который спас их от смертельной опасности и позволил им обрести желанный покой на чужой земле! Он Сам вывел их на путь истинный, чтобы они добрались до селений, и теперь у них была прекраснейшая привилегия - славить Его за Его доброту и за Его чудесные дела.

Летучая Мышь

Стояло чрезвычайно засушливое лето, настолько сухое и жаркое, что старейшие жители деревни, много повидавшие на своем веку, не могли такого припомнить.

Сегодня, однако, небо немного изменилось и опытные знатоки погоды предсказывали, что если ветер еще немного переменится, то можно будет надеяться на дождь и даже грозу.

Перед тяжелой, окованной железом дверью своего двора стоял Кеес Зуренбург и слегка прищуренными глазами смотрел на юго-восток, где светлые, легкие барашки облаков постепенно увеличивались и все отчетливее выделялись на фоне строгой голубизны неба.

Зуренбург, без пиджака, засунув оба больших пальца в карманы своей черной суконной куртки, воплощал собой настоящего хозяина. Было воскресное утро, как раз перед обедней; скоро, спустя четверть часа, Зуренбург наденет свой пиджак, чтобы при первых же звуках колокола отправиться в церковь с женой и четырнадцатилетней дочерью.

- Как вы думаете, господин, будет ли, наконец, дождь? - спросил один батрак, ехавший мимо на лошади по пыльной дороге. Он попридержал свою клячу, чтобы спросить у крестьянина его мнение о погоде, ведь Кеес Зуренбург слыл за всезнающего человека.

Крестьянин еще раз бросил взгляд на юго-восток, потом спокойно сказал:

- Я могу ошибаться, Янус, но если и соберется дождь, то во всяком случае, не раньше полудня; а для немедленного изменения погоды ветер слишком силен; но, как я уже сказал, Янус, я могу и ошибаться.

С этими словами Зуренбург повернулся и неторопливо пошел к своему двору.

Это было прекрасное хозяйство. Как только он унаследовал его от отца, он распорядился снести старые обветшалые сараи, чтобы на их месте построить большие. И это, по-видимому, оказалось весьма полезным, поскольку, как только смерть отца развязала его руки, молодой крестьянин способствовал расцвету крестьянского подворья, не то что во времена скупого отца.

Затем Кеес женился. Правда, его жена была не так богата, как желал этого старый крестьянин, но и не совсем без средств.

Был ли его брак счастливым? Пока был жив его отец, конечно же нет, потому что тот до конца своих дней во все вмешивался, стараясь всеми способами держать невестку в ежовых рукавицах.

Наконец, неумолимая смерть разделила обоих, и старик, который при жизни ни о чем другом, кроме денег, не думал, и всем вокруг себя навязывал свою железную волю, умер и был погребен со всеми почестями, не особенно оплакиваемый кем-либо.

Яблоко от яблони падает недалеко. Иаков Зуренбург не знал ничего другого, кроме холодного себя-любия. Можно ли было ожидать иного от его сына? Гак и для него накопление денег стало самым важным делом в жизни. В деревне он считался знающим и трудолюбивым человеком. Ни один не сеял хлеб и не косил клевер, пока Кеес не сделает этого. Для многих крестьянин из Оттернхофа был советчиком в различных ситуациях; и хотя Зуренбург держался всегда спокойно и отчужденно, нельзя было сказать, чтобы он бывал неприветливым и отказывал кому-либо, когда к нему обращались по разным вопросам.

Он был членом правления церкви и общинного совета и как то, так и другое придавало ему с годами особый вес.

Большой выгоды от своих маленьких должностей он не имел, но его самолюбию льстило, что его избирали туда. В глубине своего сердца крестьянин из Оттерн-хофа был о себе высокого мнения, но он вел себя так, что никто, собственно, этого и не замечал. Правда, он не позволял другим заглядывать себе в душу, и едва ли кто мог заметить в его жестких неподвижных чертах радость или печаль, гнев или сочувствие.

В то время как батрак снова погнал свою лошадь, торопясь домой, крестьянин прошелся по своим владениям. Большая стая кур, кудахтая, бегала по двору, а в пруду, примыкавшем к задней части двора, крякали, гоготали и возились утки и гуси между кормушкой и водяными растениями.