Дорога ввысь. Новые сокровища старых страниц. №6

Приходилось ли удивляться тому, что Франс рос молчаливым, строптивым пареньком, доставлявшим немало хлопот своей матери, вечно занятой работой. Однако порой он любовно возился со своей сестренкой.

Виллем Ведер, когда ему иногда случалось вырваться домой, да еще и в хорошем настроении, мог посмеяться над дерзкими выходками своего Франси-ка, мог подбросить малыша вверх и снова поймать его, как мяч, или так быстро перевернуть его своими сильными руками на голову, что у матери заходилось сердце. Франс не выказывал ни малейшего страха, он держался, как рыцарь.

- Мальчишка гибкий, как угорь, и прочный, как футбольный мяч, когда-нибудь он станет настоящим кавалеристом, - говорил довольный отец.

- Но я вовсе не хочу для него такого будущего и сделаю все, что в моих силах, чтобы воспрепятствовать этому, Виллем! - возражала мать.

- Да, да, - ворчал ее муж, - у тебя отвращение ко всему, что связано со службой, я знаю это. А ведь твой отец был солдатом, и твой муж тоже - сын должен стать им! Но ты, конечно, хотела бы, чтобы я, как сухарь в белом пиджаке, стоял за прилавком. Думай, что хочешь, но мне это надоело!

Постепенно он опускался. Если сначала его бывшие товарищи заставляли его распить с ними стаканчик, то теперь он зашел так далеко, что сам не мог больше обходиться без выпивки. То, что он зарабатывал, без остатка уходило на водку, так семья неизбежно шла навстречу гибели. Еще какое-то время фрау Ведер умудрялась держать магазин, но, наконец, пришел день, когда поставщики стали требовать расчет только наличными, и это явилось началом конца.

Маленькому Франсу было ровно пять лет, когда его родители вынуждены были оставить квартиру при магазине и чистую улицу и искать пристанище на новом месте. То, что когда-то было их имуществом, перешло теперь в собственность кредиторов. В одном большом торговом городе нашли они очень скромное жилище.

- Здесь дела пойдут лучше, - рассуждал Виллем Ведер, - здесь для такого расторопного парня, как я, всегда найдется достаточно работы, чтобы обеспечить кусок хлеба.

За время их брака жена его настолько утратила мужество и силу, что в будущее уже не верила. Часто она вспоминала слова своего отца: „Оставь этого парня, который ни на что не годен. Ты будешь несчастна, ведь в нем не заложено доброго семени!"

Ах, как верно рассуждал отец. Виллем Ведер относился к жизни легкомысленно, и в большом городе им стало еще хуже. Где бы он ни работал, его сразу же увольняли за постоянное пьянство. Наконец, он устроился временным рабочим в порту. Его маленькая семья поселилась в квартире, беднее и угрюмее которой не могло, наверное, быть. Больная малышка Ментье чахла прямо на глазах в темной задней комнате второго этажа: солнце заглядывало в единственное окно всего на несколько часов в день. Ментье становилась все слабее, и мать экономила на еде, чтобы у ребенка было все необходимое, ведь ее муж почти не приносил домой денег. Так усиливалась нужда.

Насколько кроткой и послушной была маленькая Ментье, настолько диким и упрямым был Франс. День за днем он приходил домой в изорванной одежде, и всегда с синяками и шишками - результат драк с другими сорванцами. В школе для бедняков учение давалось ему довольно легко, но постепенно он

вообще перестал стараться. Вместо занятий бродил он по большому городу, где можно было так много увидеть диковинного и поозорничать.

Ничто не пугало его, никого он не боялся. Ни одна мачта не была для него слишком высокой, ни один канал - глубоким. Когда лед на реке едва мог выдержать собаку, Франс уже скользил по нему, как будто летел. А едва наступала весна, проказник забрасывал свою одежду под ивовый куст и прыгал в ледяную воду. Он плавал, как рыба.

Когда Франс пошел в школу для бедняков, другие дети с первого же дня стали дразнить его. Они отваживались на это лишь потому, что он был слишком маленьким и худым для своего возраста. Когда по дороге домой кто-либо хотел толкнуть его, он стоял за себя до тех пор, пока ему в кровь не разбивали нос. И как повелось в школе в первые дни, так осталось и потом. Все были против него, а он ожесточился против всех. По малейшему поводу Франс стал пускать в ход кулаки, и уже никто из ребят не осмеливался выступать против „летучей мыши" - так они его называли.

У него не было друзей. Но стоило задумать какую-либо шутку, и можно было всегда рассчитывать на его помощь. Он вмешивался во все драки, однако чаще всего, чтобы помочь слабому, - у него было особое отвращение к несправедливости.

А дома? Дома было еще тяжелее и мрачнее, и он постоянно мечтал о свете, солнце, свободе, воздухе и просторе. Мать на него все время жаловалась и упрекала его, на что, пожалуй, были основания. Отец, правда, смеялся и радовался смелости своего сына, похлопывая его по плечу. Но потом одумывался и бил его как раз тогда, когда тот не знал за собой никакой вины.