Дорогая Альма

«Значит, Варя с Пелагеей все-таки ушли на остров, — подумала Маренн. — И раненого политрука тоже отнесли туда. Очень вовремя. Вот для чего Пирогов послал Кольцова назад быстрее. Чтобы помочь им эвакуироваться. Он знал, что лес будут прочесывать и будут искать проводника. А кто лучший проводник — лесник. Самого Ивана тоже не поймали, видно. Иначе уже притащили бы к Олендорфу. Спрятался. Хорошо».

— Пока мы операцию прекратили, раз вы нашлись, — продолжал тем временем штандартенфюрер. — Но в Берлине придется оправдываться. Обергруппенфюрер уже объявил мне, чтобы я писал объяснительную. А надо было мне встревать в эти делишки доктора Геббельса, — добавил он с досадой. — Пусть бы сами фотографировали, что им надо.

«Ну да. Ты хотел отличиться, да и мне досадить, отомстить за санаторий, — подумала Маренн. — А доктор Геббельс теперь виноват. Не удивлюсь, что не они, а ты втянул министерство пропаганды в эту историю».

— Мой самолет улетел в Берлин? — спросила она Олендорфа серьезно.

— Нет, ждут, — ответил тот. — Сейчас я вас отвезу лично на аэродром. Под охраной, чтобы без всяких эксцессов, — пообещал он. — Пришел приказ самолет не отправлять, ждать. Доставить в Берлин. Ну… — Олендорф замялся, не зная, как выразиться лучше. — Все надеялись, что, конечно, живыми. Но приказали — любыми. Если погибли — тоже доставить, тем же самолетом. Уж простите за подробности, — извинился он. — Высота-то огромная. Вы чудом спаслись, верно.

— Это правда, — подтвердила Маренн. — Повезло. Машину остановила одна-единственная сосенка. Она за нее зацепилась и повисла. Вот мы и выбрались. Если бы не сосенка, лежать бы нам на дне пропасти. Оттуда не выберешься.

— Некому было бы выбираться, — вступил в разговор Раух, встав со стула. — Спасибо, — поблагодарил он медбрата. — Все в порядке. Машина бы загорелась от удара, — добавил он. — Мы бы просто сгорели заживо. Так что, правда, очень повезло.

— Я уже тряс картографов, — горячо откликнулся Олендорф. — Почему нигде не отмечено, что это такая ненадежная дорога. Как здесь пускать технику? Мало ли что может понадобиться в боевых условиях? Там же все ползет под колесами. У нас еще одна машина чуть не упала, когда приехали на поиски, еле удержали, как посыпалось под колесами. Обещали разобраться и проинформировать все службы.

— С самолетом прибыл врач? — поинтересовалась Маренн. — Раненые тяжелые. Так долго без должного ухода им оставаться нельзя.

— Там привезли вашу сотрудницу Вагнер из госпиталя, — сообщил Олендорф. — Со всеми принадлежностями. Она присматривает, пока что-то не выяснится. Сейчас доставим вас, и я сам отвезу ее обратно, — пообещал Олендорф. — Очень серьезная девушка, — заметил он. — Кричала на меня, почему я не обеспечил вам безопасность! И нельзя сказать, что она не права. — Он слабо улыбнулся. — От кого мне только не досталось сегодня и от медсестры, и от рейхсфюрера. Приходится терпеть. Слава богу, вы живы. — Он вздохнул с облегчением. — Страшно представить, что было бы, если бы случился самый плохой сценарий. — Он даже поежился. — С падением в пропасть. Что ж, все готово? — Он взглянул на медбрата. — Закончили перевязку?

— Так точно, — отрапортовал тот.

— Прошу в мой бронетранспортер, — пригласил Олендорф. — И поедем на аэродром.

— Мне надо поговорить с дочерью, — попросила Маренн. — Возможно это с вашей связью?

— Конечно, — подтвердил Олендорф. — Соединим в одно мгновение. Фрейлейн Джил звонила из приемной бригадефюрера несколько раз. Я просил ее оставаться на месте. Я сообщу ей, как только наступит ясность. Но теперь вы сами можете ей позвонить. Она очень переживает.

— Счастливо оставаться! — Маренн махнула рукой инструктору Майеру и Викингу, сидевшему с высунутым чуть не до земли языком. — Спасибо.

Затем опираясь на руку Рауха, поднялась на бронетранспортер.

— Фрейлейн Джил. — Олендорф протянул ей телефонную трубку.

— Дорогая…

— Мамочка! Я чуть с ума не сошла! Я так испугалась! — Голос Джил звенел от едва сдерживаемых слез. — Это были такие страшные часы! С тобой все в порядке? Ты не пострадала? Не поранилась? Хотя это все равно, главное — ты жива.

— Со мной правда все в порядке, не волнуйся, — поспешила заверить ее Маренн. — Несколько ушибов, синяков, но это ерунда. Фриц сильно порезал руку осколком стекла, но тоже заживет. Ничего не сломали, не разбили. А могли бы. Так что легко отделались. Повезло.

— Я ничего не могла делать, веришь? — продолжала Джил. — Я только думала о тебе. Здесь вообще такой переполох! Все звонят, спрашивают. Я не знаю, что отвечать. И фрау Марта, и доктор де Кринис. Бригадефюрер все время спрашивает. Из канцелярии рейхсфюрера тоже звонят, хотя у них информация у самих быстрее, чем у меня, но вдруг… Отто выехал на аэродром. С Айстофелем, — сообщила Джил. — Ждет самолет. Сказал, что сам будет искать. Никому там не доверяет.

— Позвони ему, скажи, что все в порядке. Мы уже едем на аэродром сами, — попросила Маренн. — Скоро будем в Берлине.

— Ральф сейчас звонит, — сообщила Джил. — Я попросила его, пока с тобой разговариваю. Так что он уже знает.