Дорогая Альма

— Вообще там такое творится! — Майер махнул рукой. — Штандартенфюрер — весь белый. Ему все время звонят из Берлина. Кто только не позвонил — очень большие шишки. Когда прошло сообщение, что вы разбились, сам рейхсфюрер позвонил. Штандартенфюрер чуть с броневика не упал, все пытался доказать, что это не он все затеял, он тут ни при чем. Мол, министерство пропаганды виновато. Почему-то. — Майер пожал плечами. — Как будто министерство пропаганды засады устраивает. Но рейхсфюрер слушать его не стал. Приказал найти во что бы то ни стало и доставить в Берлин — живыми или мертвыми. Дочь ваша звонила, фрау Сэтерлэнд, — сообщил он сочувственно. — Я сам с ней разговаривал, так получилось, что на меня попала.

— Джил? — Маренн заволновалась. — Она уже знает?

— Да, фрейлейн Джил, кажется, — подтвердил Майер. — Мы с Викингом рядом со связистами стояли, а у них все руки заняты, все звонят, вот мне сунули трубку — послушай, кто там еще? Оказалось, фрейлейн Джил. Очень она переживает. — Майер покачал головой. — Чуть не плачет, голос дрожит. Начала очень официально, я даже испугался. Канцелярия бригадефюрера и все такое… Но потом не выдержала, Я — Джил Колер, говорит, дочь фрау Сэтерлэнд. Мол, мама моя разбилась, мне сказали. Но я ее утешил. Говорю, ничего толком не известно, расстраиваться рано. Да, машина сорвалась со скалы в овраг. Но мы ищем. И обязательно найдем. Мы с Викингом обещаем. — Он ласково потрепал собаку между ушами. — И вот мы нашли, — добавил с гордостью. — Обещали фрейлейн Джил — и нашли. Он мне щенком достался, подростком. Самый слабенький был, — обернувшись к Маренн, Майер снова перешел на собаку. — С самого начала говорили не справится. Но мы занимались, вот вес набрали, подросли. И выполнили задачу. А вообще, — он сам заметил, что отвлекся, — сначала много техники нагнали, но там этот известняк сыпучий, еще одна машина чуть не рухнула в пропасть, еле удержали. Благо знали уже, меры заранее предприняли. Вот тогда от техники решили отказаться и нас с собаками вызвали.

— А Олендорф-то где? — насмешливо спросил Раух. — На броневике тяжелом упасть в пропасть не боится?

— Но штандартенфюрер не у карьера, он на опушке леса, — ответил Майер.

— Ясное дело. — Раух кивнул. — Олендорф на рожон не полезет.

Маренн с улыбкой наблюдала за юношей и его собакой, как они идут впереди, почти в ногу, горделиво поглядывая друг на друга. Ей вспомнилась искалеченная Альма и молодой инструктор Красной армии, который закрыл собаку собой, чтобы она осталась жива под траками танка. «Этот бы тоже закрыл, — подумала она. — Совершенно точно. Вот если снять форму, то — близкие люди, одна душа. Как ни калечь человека выдумками о расовом превосходстве или о классовом, если есть в нем человеческое — не вытопчешь. Все равно он будет любить и заботиться о тех, кого любит. О тех, кто слабее, о собаках, о детях. Ненависть, сколь ни внушай, не может потушить этот огонь. В этом и надежда».

За деревьями впереди показалась небольшая поляна, на ней — пятнистая военная техника, много людей. Справа — небольшой подъем и часть шоссе.

— Вот пришли! — обрадовался Майер. — А наши-то все вернулись! — сообщил он. — Получили команду возвращаться, как я сообщил, что мы с Викингом вас нашли. Стоят, голубчики, ждут! Отличники подготовки! — продолжал он с гордостью. — А никого не нашли. А нашли мы — никуда не годные. Вот так.

Действительно, на поляне, почти у самой тропинки, выходящей из леса, виднелась группа кинологов с собаками на поводках. Викинг явно оживился, завидев своих. К проводнику подбежал офицер в звании гауптштурмфюрера, видимо, начальник школы.

— Майер! Вы их нашли?! — Он с трудом скрывал изумление.

— Так точно, — доложил унтершарфюрер, вытянувшись. — Собака обнаружила объект недалеко от оврага, где-то метров сто от края. Видимо, только что поднялись. Вот. — Он обернулся, показывая на Маренн и Рауха. — Я проверил документы. Они.

— Госпожа оберштурмбаннфюрер, — начальник школы подбежал к Маренн и отсалютовал. — Хайль Гитлер! Гауптштурмфюрер Айхен, — представился он. — Старший инструктор школы. Это счастье, что вы живы. Я уже доложил штандартенфюреру Олендорфу, а он сообщил в Берлин. Он едет сюда.

«Только этого не хватало, — подумала Маренн мрачно. — Но, увы, это неизбежно. Кто же нас повезет на аэродром? Осталось надеяться только на Олендорфа. Пешком мы явно не дойдем».

— Гауптштурмфюрер ранен, — заметил начальник. — Я вызову медбрата с медикаментами, — предложил он.

— Да, — кивнула Маренн. — Это было бы нелишним. А унтершарфюрера Майера и его воспитанника явно нужно поощрить, — добавила она. — Я слышала, они числятся неудачниками. Чуть ли не на усыпление! — Она поморщилась. — Такого красавца. — Она показала взглядом на собаку. — Я сама взяла его на ремень, когда он подбежал к нам, и он прекрасно слушается.