Дорогая, я дома

И пока Бритта взволнованно докладывала о том, как общество отреагировало на неслыханную трагедию, Вебер обреченно думал о том, что этого следовало ожидать, и о том, в каком мире они живут, если для того, чтобы опубликовать свои мысли и быть услышанным, человеку приходится устраивать промоакцию с таким количеством жертв.

Мысли текли медленно, в два этажа, и на втором этаже помещался его сын от второго брака, Карстен перекати-поле, Карстен растерянный, тратящий деньги неизвестно на что и, слава богу, уже слишком взрослый, чтобы оказаться в подобном лагере. Мысли о сыне плавно перетекали в мысли о дочери, бледнолицей красавице Лиле, тихой и воспитанной, которая умела вышивать, чисто говорила на двух языках, не знала наркотиков и социальных сетей. Она не знала о феминизме, не знала этой отвратительной лжи о равенстве полов – в то время как для Бритты Кушель эта легенда – единственное извинение ее существования.

У Бритты желтоватые зубы, бледная кожа и обкусанный ноготь на большом пальце правой руки.

– Министр внутренних дел Норвегии уже выступил с заявлением, что никаких перемен в норвежской политике не будет и что принцип мультикультурности, толерантности и политкорректности, как и прежде, обязателен к соблюдению. Общество не должно отвечать на шантаж. Мне кажется, мы, предприниматели, обязаны дать свой ответ на этот вызов. Это, если позволите, будет темой сегодняшнего обсуждения.

Предприниматели шумно вздохнули, давая согласие на повестку. Фон Аннен улыбнулся какой-то своей мысли, а Хелленхаузен, у которого вокруг шеи был обмотан черный шарф, частично закрывавший блестяще антрацитовый пиджак, кивнул удовлетворенно, словно все получалось так, как он и хотел.

– Наши поисковики уже не выдают ссылок на этот его манифест, – фон Аннен печально улыбнулся всем присутствующим и добавил: – Возможно, это не совсем в духе современного открытого мира, но мне кажется, так мы сможем помешать исполнению его плана. Ведь он хотел, чтобы этот манифест читали…

– Несомненно, хотел. И наша цель – ни в коем случае не дать этому монстру трибуны для пропаганды его бредовых идей. Я рада, что наш бизнес так адекватно реагирует на подобные вещи. А в особенности – те, кто отвечает за наше информационное пространство…

– Для пользователей нашей социальной сети мы сформировали новое облако тегов, #norway. Каждый сможет, набрав эту нетрудную комбинацию, выразить сочувствие жертвам…

В деловых кругах молодой фон Аннен имел репутацию бизнес-вундеркинда, цепкого обладателя чудовищного чутья на то, куда дует ветер. И пока он рассказывал о своих акциях, пятидесятилетний Дитмар Шульце только качал головой, с ненавистью глядя на ухоженное, матово-красивое лицо фон Аннена, на его костюм, на часы Breguet Tourbillion на запястье – часы, стоящие годовой зарплаты пяти его бывших сотрудников. Тяжким трудом создавший свой каталог, организовавший транспортные сети, склады, колл-центры, Шульце ненавидел компьютерщиков, делающих деньги в прямом смысле из воздуха. Это как если бы во времена его молодости к ногам каждого праздношатающегося бездельника приделали генератор, который давал бы электричество, – этот прохиндей зацепился за одиночество, желание людей общаться и их неумение общаться глядя друг другу в глаза. Правда, он, Шульце, сам в свое время сделал деньги на нежелании людей покидать дома и идти в магазин, – а теперь он просто не заметил, как все, включая пенсионеров, сделались слишком ленивы даже для того, чтобы взять в руки телефон или дойти до почтового ящика. Он проворонил момент, когда eBay отнял у него покупателей, когда его коллеги стали заискивающе лепить везде эмблему фейсбука и драться за лайки. И вот теперь извольте – облако тегов, очередное громкое слово, от которого ни родителям этих детей, ни уж тем более детям, да и всей Норвегии не будет ни жарко ни холодно, а он, Вальтер фон Аннен, прослывет великим гуманистом.

Людвиг Вебер устало глядел в окно, и в его ушах голос фон Аннена все более становился подобен то ли шуму далекого моря, то ли пересыпаемым из одного ведра в другое мелким камням. Он не знал, что такое облако тегов, не знал даже о том, что такое скайп и фейсбук, а мейлы свои читал раз в день вечером, чинно надев очки и усевшись перед монитором, как когда-то он садился перед радиоприемником. Теперь Вальтер говорил про какую-то новую поисковую систему, googliana, в которой прибыль с каждого десятого клика идет на благотворительность. Людвиг сдержанно улыбнулся Маркусу Штееге, он был с ним знаком и находил его дельным, но отчаянно неинтересным человеком.

– У новой системы женское, нежное имя, – продолжал тем временем фон Аннен, – потому что в первую очередь женщина ассоциируется у нас с милосердием…