Дороги без следов

Леля повернулась перед ним на одной ноге. В отутю­женной гимнастерке, в синей юбке, в начищенных сапогах. Наклонившись к нему, хитро подмигнула. Под длинными ресницами Кривохиж увидел чистое синее небо. Не все - лишь кусочек... И хватит. На лице его было еще удивление, а в груди шевельнулась приятная теплота.

- Куда спешишь?

- К Кате...

Леля взяла его за плечи, повернула назад.

- Поворачивай, Катя в столовой.

Кривохиж пошел с Лелей в сторону столовой. Вдруг спохватился:

- Скажи, что я здесь жду...

Леля игриво засмеялась. Согласно кивнула, помахала ру­кой и двинулась дальше. Кривохиж только покачал головой, вздохнул: "Черт, а не девка!"

Он не мог оторвать взгляда от Лели, пока она не скры­лась за вторым поворотом тропки. Повернулся и пошел дальше к стоянкам.

Сошел на траву и фуражкой накрыл огнисто-красного мотылька. Посадил его на ладонь, слегка подул на него. Проследил, как он, бросаясь то в одну, то в другую сторону, полетел выше кустов. Взгляд остановился на малиновом об­лаке над аэродромом. Плывет оно или стоит на месте? Долго наблюдал за ним. Бывало, в доброе мирное время любил он рассматривать точно такие облака над селом или над дальними полями. Тогда они стояли над горизонтом рядком.

И ни разу тогда не пришла в голову мысль, что эти чудо-облака когда-нибудь станут его друзьями, надежно спрячут самолет, когда за ним будут гнаться вражеские истребители. Впрочем, из такого же облака может выскочить парочка "фоккеров" и открыть огонь.

Детство, детство... Оно стало теперь как бы сказкой. А давно ли все было? Вспомнился запах аира на лугу. За душу брал какой-то скрипучий крик дергача в орешнике над реч­кой, когда поднимался белесый туман, а на западе догорал закат.

Как быстро прошло время!

Кривохиж оглянулся и увидел Катю. Она не спеша шла по тропинке, помахивая зеленой березовой веткой. В новой гимнастерке, в синей юбке, как у Лели, только движения у нее были не такие резкие, как у той озорницы. Казалось, она задумалась о чем-то или прислушивалась к пению жаворон­ков и совсем не видела, не замечала его, Кривохижа.

А он стоял на обочине тропинки под кленом, в тенечке, и не сводил с нее глаз. Лицо ее было таким задумчиво-на­стороженным, что он не удержался, кашлянул. Она вскинула голову, и Кривохиж кивнул ей, показывая на облака:

- Глянь... Точь-в-точь как у нас над лугом.

Катя присмотрелась.

- Да-а...

Он взял ее за руку и, шагая рядом, стал рассказывать, что было на занятиях. Поглядывал вдоль тропинок, и глаза его светились радостью.

Он не видел, что она как-то по­мрачнела. Надо ж было так случиться! Полюбила летчика на фронте, ребенок будет, а дом, мать под оккупацией. Куда она поедет через каких-нибудь четыре месяца? Кто ее приютит? Как будет жить? Где? Ее брал страх - и за себя, и за того, кто появится на свет. Боже мой, что наделала война! А бу­дущий отец идет и рассказывает, как будет воевать. Кажется, и не думает о них...

- Не нравится мне, что ты будешь разведчиком.

- Ты что?

- Раньше вы ходили группами. Над нашей территори­ей, над линией фронта. А теперь? Что ни вылет, то в тылы врага. Стукнет осколок по мотору, и падай на землю, а там немцы...

- Так я и буду подставлять машину всякому фрицу, что­бы он мне...

Кривохиж был доволен, что она разговорилась. Опять взял ее за руку, мозолистую, жесткую. А Катя потянула его ладонь и прижала к себе, наклонившись вперед. Потом от­пустила.

- Растет, - сказала она.

Кривохиж увидел, как вздрогнули Катины веки. В тем­ных зрачках увидел свое лицо, маленькое, не больше мако­вого зерна.

- Катя! - Он поцеловал ее в щеки, в глаза, в губы. - Катя, любимая!

Она отвела его руки. Пальцем провела по беловатым рубцам на шее, вздохнула.

- Достукались! - сказала раздумчиво.- Домиловались!

Что она говорит! Да каким тоном!

Кривохиж посмотрел на ржаное поле, что начиналось сразу за кустами и бежало на взгорок. Казалось, оно собра­ло самые чистые краски. На краю золотилось в солнечных лучах, дальше в лощине густо зеленело большим пятном, а возле горизонта синело, как грозовая туча. Светлая ли­ния дороги рассекла его на две половины и звала, звала...

А небо? Сверкающая голубизна, кажется, звенит в зените. Ниже цвет мягче, сходит к горизонту на желто-голубой. На нем вырисовывается крошечная мельница-ветряк.

И куда ни погляди, все красиво, совсем не такое, каким было утром или в полдень.

Наконец Кривохиж спохватился, глянул на Катю. Накло­нился и поцеловал ее.

- Будет сын... Сын! - сказал он.

Они шли по опушке леса. Смотрели на цветущие луга, на поля за ними. Катя была задумчивая. Он был возбужден, тешился своим счастьем, как мальчонка.

"Молодчина, Катя! - шептал беззвучно. - У меня будет сын!"

Не слыхал гула машины, что показалась вдали, и только, когда Катя взяла его за локоть, увидел над рожью пыль.

На дороге остановился открытый "козлик". С переднего сиденья встал полковник. Александр? Он! Братья обнялись.

- Хорошо, Иван, что вышел навстречу...

Кривохиж-младший представил Катю:

- Знакомься, моя жена.

Полковник глянул на Катю, радостно развел руками: