Дороги в горах

— Кто тут? Игорь не встал?

— Нет… Он разве в вагончике? — удивилась Рая. — Спит?

— Еще как спит… На ужин не могли добудиться.

Игорь слышал, как Сергей поднимался по ступенькам, как возился около стола, как искал на стене выключатель.

— Игорь, вставай! Вот ужин тебе принес!

Игорь повернулся со спины на бок, притворно хмыкнул и открыл глаза. В черном проеме дверей показалась голова Олега.

— Встал? Зря не пошел купаться. Я воды холодной принес. Иди умойся.

Игорь, взлохмаченный, с грязным, помятым лицом, посидел некоторое время на лавке, потом лениво вышел из вагона, огляделся. Степи уже не было. Темнота, будто полая вода, затопила все. Вверху, над головой, черный бархат неба густо дырявили звезды. Часть звезд, кажется, упала и теперь двигалась во всех направлениях в ночной степи. Огни приближались, скрывались и вновь вспыхивали. И все они, казалось, тянулись на ток. Там, как и днем, двигались люди, гудели машины, журчало зерно. И вся степь, скрытая пологом ночи, жила молодой, неугомонной жизнью.

* * *

Прошло трое суток. Предположения Олега, кажется, не оправдались. Погода стояла сухая и невыносимо жаркая. Все эти три дня Игорь упорно воевал с транспортером. Борьба велась с переменным успехом. С утра Игорь с помощью Сергея и Раи добивался явного превосходства: они нагребали к транспортеру целую гору зерна.

— Вот так! — радовался Игорь. — Теперь можно не спешить, Хватит ему…

А бесконечная лента, скользя по роликам, двигалась, уходила вверх, неся на себе золотую россыпь. Двигалась она ровно, неторопливо, и эта неторопливость таила много коварства. Уже к одиннадцати часам, когда солнце до предела накаливало степь, гора зерна таяла. Игорь, Сергей и Рая, задыхаясь, выбивались из сил, но не могли насытить прожорливую ленту. Ручей зерна над глубинкой то и дело прерывался: лента ходила вхолостую. При этом она подрагивала, гремя роликами, будто насмехалась над незадачливыми работниками. Тогда Игорю хотелось, чтобы этот проклятый транспортер поломался. Они сели бы на ворох и всласть отдохнули… Но транспортер не ломался, а требовал, требовал зерна.

— К черту! — Игорь отбросил лопату. — Надо попросить у старосты еще человека. Так невозможно.

— Не даст Олег, — возразила Рая, осторожно проводя ладонью по потному сожженному лицу. — Людей не хватает. Тамара говорит, у нас самая легкая работа. Там еще трудней.

— Конечно… Давайте не просить, — Сергей, протирая подолом майки очки, густо покраснел. — Неудобно… Сами как-нибудь справимся.

— Что же, справляйтесь. — Игорь отступил в сторону, отвернулся. Стало до злости досадно, что эти два хлюпика работать ни черта не могут, а за авторитет беспокоятся. Боятся, как бы плохо о них не подумали… Игорь сел на ворох, запустил руку в зерно, потом несколько хрустких зерен бросил в рот.

А лента транспортера, не получая зерна, трепыхалась, гремела роликами. Сергей, налегая на лопату, стрельнул поверх очков в Игоря сердитым взглядом, но тут же, смутясь, отвернулся. Игорь сделал вид, что не заметил этого красноречивого взгляда. Зацепив зерна, Игорь пересыпал его из ладони в ладонь. «Попыхтите, может, сговорчивей станете».

— Сережа, постараемся, пусть он отдохнет, — оказала Рая и этим обезоружила Игоря. Ему стало стыдно. Товарищи работают, а он дурака валяет. Игорь схватил лопату и встал рядом с Раей.

…Третий день оказался не менее знойным, чем два предыдущих. Но Игорь уже не страдал так от жары, не ходил без конца к бочке пить теплую безвкусную воду. И ладони не жгло, как раньше. Они загрубели, кожа стала толстой и светлой. Сергей и Рая, кажется, тоже втянулись в работу.

Вечером Игорь впервые пошел купаться. До этого он видел пруд издали, но не ошибся, назвав его лужей. Это была вода, в которой снуют стада больших и маленьких букарашек-многоножек. И тут же колышется какая-то зеленая слизь. Берег пруда исковырян, весь в ямах, буграх и бороздах. На плотине валяются бревна, рыжий от ржавчины обрывок троса, то там, то здесь торчат из глины концы досок. Дрогнув от брезгливости, Игорь хотел уйти. Однако Олег, забравшись на середину пруда, с наслаждением плещет на себя воду, фыркает и трясет головой подобно белому медведю. Сергей у самого берега намыливает голову. Игорь разделся и, осторожно ступая по кочкам, направился к воде.

— Хорошо освежились, — говорил Олег, когда возвращались на усадьбу. — Приятно. А вода холодная…

— Сентябрь… — робко заметил Сергей. — Хотя жарко, а все равно…

— Ты с неродной матерью рос? — неожиданно спросил его Олег.

— С родной. А что?

— Так просто спросил. Очень уж ты не смелый.

— Это есть, — согласился Сергей и, краснея, добавил: — Сам не знаю, почему.

На плотине встретился секретарь комсомольской организации совхоза Борис Власов. Перехватив в левую руку сверток, он поздоровался с каждым в отдельности. Ладонь у него широкая, жесткая, сильная, а сам он чернявый, с короткими вьющимися волосами, так загорел, что смахивает на негра.

— Уже искупались? А я только освободился. Как наш пруд? Нравится?

— Ничего, — сказал Олег. — На безрыбье и рак — рыба.