Дорогие коллеги. Как любимая работа портит нам жизнь

По словам Марку, пандемия коронавируса «еще более отчетливо продемонстрировала лицемерие администрации колледжей и университетов, которые жестоко наказывали стажеров за участие в забастовках». Некоторым из них пришлось повторно проходить весь годичный курс, чтобы снова устроиться на стажировку. Однако если студентам не удавалось закончить стажировку из-за того, что их компания приостановила работу после начала пандемии, они все равно «получали диплом и могли идти работать», отмечает Марку. Иначе говоря, когда компании перестают нуждаться в бесплатном труде, работа стажеров перестает быть необходимой. Это свидетельствует, что стажировка на самом деле не является столь важной частью учебного процесса.

Несмотря на то что правительство не выполнило главное требование забастовщиков, им удалось сделать большой шаг вперед, считает Марку: «После забастовок всегда много разговоров о том, что следует считать победой, а что поражением. Но нам нечего было терять. Мы и так работали бесплатно».

Глава 8 «Пролетарии умственного труда»: академический мир

У Кэтрин Уилсон очень внимательный взгляд. Я совсем не удивляюсь, когда узнаю, что значительную часть жизни она занимается проектами, так или иначе связанными с театром.

Мы сидим в ее скромном кабинете в манхэттенском кампусе Фордемского университета, расположенном всего в нескольких шагах от Линкольн-центра. Уилсон рассказывает мне, что скоро лишится кабинета. Моя собеседница работает внештатным преподавателем, ее зарплата зависит от количества курсов, которые она ведет. Уилсон по рангу не положено иметь собственный кабинет.

«Если мы откроем какую-нибудь старую энциклопедию, то найдем там статью под названием „Преподаватель университета“ или „Профессор“. Как выглядит работа такого человека? – задается вопросом Уилсон. – У него должен быть свой кабинет, где стоит шкаф с книгами, бумагой и другими расходными материалами, – у современных преподавателей еще должен быть принтер, чтобы они могли печатать раздаточные материалы для студентов. Никак не обойтись без письменного стола. В таких условиях должны работать преподаватели. Но руководство университета считает, что половина преподавателей может обойтись без этого. Они полагают, что нам для работы достаточно смартфона и рюкзака с учебными материалами, а проверять работы студентов мы можем прямо в вагоне метро».

В метро Уилсон проводит немало времени. Помимо манхэттенского кампуса она ездит в основной кампус университета в Бронксе, а еще преподает в Хантерском колледже Городского университета Нью-Йорка (CUNY), тоже расположенном на Манхэттене. Уилсон преподавала во всех боро[496] Нью-Йорка (кроме Статен-Айленда), а также в Нью-Джерси и на Лонг-Айленде. Чтобы сводить концы с концами, моя собеседница была вынуждена работать в нескольких университетах одновременно, поэтому постоянно перемещалась по городу. Даже если учебное заведение предоставляло Уилсон кабинет, ей все равно приходилось проверять студенческие работы в метро. «Бывало так, что в один день у меня были занятия сначала в колледже Ла-Гуардия, который находится в Куинсе, а потом в Бруклинском колледже», – рассказывает она. Иной раз ей приходилось ехать из Хантерского колледжа в Фордемский университет в Бронксе. В этих заведениях учатся студенты с совершенно разным социальным бэкграундом. Если в Хантерский колледж и в Городской университет Нью-Йорка в основном идут выходцы из рабочего класса, то в Фордем поступают юноши и девушки из более обеспеченных и чаще всего белых семей. Они щеголяют в фирменных толстовках с логотипом университета и проводят выходные на спортивных играх.

Уилсон живет в таком режиме с 2002–2003 года, когда она вернулась в академический мир. Моей собеседнице требуется целая минута, чтобы перечислить все колледжи и факультеты, где ей довелось преподавать за это время. Работать сразу в нескольких учебных заведениях – нормальная ситуация для внештатного преподавателя, особенно в Нью-Йорке, где много университетов и есть из чего выбрать. Однако, как отмечает Уилсон, ее случай не совсем обычный: «Я веду три не связанных между собой курса на трех разных факультетах. Такое встречается не так уж часто». Основной заработок ей приносят курсы по академическому письму, ставшие обязательной частью учебных программ практически во всех университетах. Но в этом семестре она ведет курс по арабскому кинематографу и курс по антропологии моды, который разработала самостоятельно. Самый тяжелый день для Уилсон – это пятница. В 8:30 утра у нее занятие в Фордемском университете, а потом еще одно – в середине дня. Кроме того, на следующий день нужно вести сдвоенную пару. «Так и живут внештатники – берутся за все, что попадется», – говорит Уилсон.