Дорогие коллеги. Как любимая работа портит нам жизнь

В капиталистическом обществе мы не можем ни хранить плоды своего труда, ни делиться ими. Художественное творчество – олицетворение свободы, но капитализм превратил искусство в роскошь, доступную немногим. При этом, как отмечает художественный критик Бен Дэвис, «наше творчество, как и наши любовные отношения, в значительной степени несет на себе отпечаток нашего существования, заменяя собой богатство неотчужденного мира, которого мы лишены; без перспективы дружеского общения и творческой самореализации нам остается только бесконечная тягостная необходимость работать на кого-то ради возможности пережить очередной день, чтобы завтра начать все по новой». Но при том постоянном напряжении, в котором мы находимся, нам становится все труднее выражать себя. Наше творчество, как и нашу любовь, нельзя назвать по-настоящему свободным[712].

Творить, играть, любить – все эти человеческие желания, или, можно даже сказать, потребности, были отняты у нас, превращены в товар, а затем проданы нам обратно. Пока нам приходится работать, чтобы зарабатывать на жизнь, имеет смысл требовать улучшения условий труда; но наряду с этим мы должны отвоевывать свое время. Какие замечательные вещи мы смогли бы создать, если бы нам не нужно было думать о деньгах? Как отметил Маркс много (впрочем, не так уж и много) лет назад, «царство свободы начинается в действительности лишь там, где прекращается работа, диктуемая нужной и внешней целесообразностью»[713].

Риск – это часть удовольствия.

Вот что значит «быть живым». Это значит чувствовать, как быстро бьется твое сердце из-за полученного сообщения, чувствовать, как радость от единения с людьми сменяется тоской от одиночества. Сама по себе работа важна только как способ установления контактов с другими людьми. Весь «труд любви», если очистить его от капиталистического стремления к богатству, славе и власти, по сути представляет собой попытку соединиться с окружающими, стать чем-то большим и лучшим, чем маленькое одинокое «я»: художник, каким бы индивидуалистом он ни был, всегда думает о потенциальных зрителях, когда создает свои работы. Если нам не нужно будет бороться за выживание, мы сможем познакомиться со множеством новых людей и лучше узнать тех, с кем уже знакомы.

* * *

Социальные движения последнего десятилетия в числе прочего объединяет то, что все они боролись за возвращение людям права на общественные пространства: вспомним оккупацию площадей в Испании и Греции; захваты университетов участниками британского студенческого движения; акции протеста «Захвати Уолл-стрит»; революцию в Египте, эпицентром которой стала площадь Тахрир; протесты 2020 года в США, когда американцы, несколько месяцев просидевшие в изоляции, вышли на улицы с криками «Black Lives Matter!»

Это были не только пространства дискуссий и политических действий, но и пространства заботы. Комитеты по «еде» и «комфорту», созданные во время акций протеста «Захвати Уолл-стрит», удовлетворяли базовые потребности протестующих и следили за тем, чтобы все чувствовали себя комфортно на улицах. Люди пели и танцевали; были устроены импровизированные библиотеки и проводились лекции. Протестные движения, пишет Барбара Эренрайх в книге «Танцы на улицах» («Dancing in the Streets»), раз за разом переизобретают дух карнавала, праздника всеобщей радости, на время отменяющего общественные иерархии. «СМИ часто высмеивают протесты за их карнавальный дух, как будто веселье отвлекает протестующих от серьезных политических вопросов, – пишет она. – Но опытные активисты знают, что людям нужна радость и что удовлетворение этой потребности нельзя отложить до окончания „революции“»[714].

После протестов на Уолл-стрит многие активисты перешли в сферу электоральной политики, сочтя ее более «серьезным» занятием. Но даже посреди этой «серьезности» нашлось место для утопии. Забастовки учителей, прокатившиеся по США после 2012 года, создали новое пространство для взаимодействия между активистами. В Западной Вирджинии учителя, облаченные в одежду красного цвета и держащие в руках самодельные плакаты, захватили местный Капитолий. Участники пикетов в Лос-Анджелесе и Чикаго исполняли танцевальные номера и пели песни собственного сочинения. Британские преподаватели в ходе забастовки создали «университет мечты: „полная коллегиальность, преподавание важных предметов без бюрократических издержек, солидарность студентов и работников университета, дети бок о бок с преподавателями“». Забастовка дает людям возможность вернуть себе право на свободное от работы время. Работники демонстрируют свою значимость начальству, отказываясь трудиться и нарушая привычный порядок вещей, но одновременно заявляют о праве на свое время и результаты своего труда. В разгар забастовки утопия на короткий миг становится видимой. А всеобщая забастовка, как писала Роза Люксембург, способна опрокинуть капиталистический строй[715].