Дорогой враг

Продюсеры сериала и я предприняли идею раздать памятные вещи с автографами для благотворительных организаций. В течении года я организовываю игры в пейнтбол и увлекательные забеги для детей или отправляюсь в туры со своими коллегами по съемкам, чтобы встретиться и познакомиться с определенной категорией людей, но пока я не готов к турам, поэтому было принято решение подписать автографы, чтобы Тимоти и его команда раздали их.

— Как думаешь, мои страницы в социальных сетях — полный отстой? — неосознанно спрашиваю я, пока подписываю все, что он мне вручает.

Тимоти делает паузу.

— Хммм… дай подумать… Я помню, что говорил это, ох, кажется, около пятидесяти тысяч раз за последний год. — Сарказм так мило звучит из его уст.

Я ухмыляюсь.

— Я помню. — Правда, смутно. Проблема в том, что общение с прессой — моя самая нелюбимая часть работы, поэтому я, как правило, многих блокирую. Тимоти знает это и помогает максимально облегчить эту задачу. Вот почему он на вес золота.

Он наливает себе стакан сладкого чая Делайлы и издает радостный возглас.

— Осторожно. — Я борюсь с улыбкой. — Он вызывает привыкание и в нем, вероятно, около тысячи калорий.

Я совершенно уверен, что Делайла готовит его специально, чтобы помучить меня. Вчера я тайком налил стакан и выпил его, как моряк, нашедший потерянную бочку рома. От этого сладкого вкуса детства у меня в горле встал ком. Хотя скорее от воспоминаний о детстве в доме Бейкеров.

Тимоти не решается снова поднести стакан ко рту, но затем пожимает плечами и делает еще один глоток.

— К черту все. Сегодня я сделаю дополнительную кардиотренировку.

Я подписываю маленький плакат, на котором мое изображение в костюме Арасмуса.

— Порой я скучаю по жизни на юге, где я мог спокойно пить сладкий чай.

— Возьми меня с собой, — говорит Тимоти. — Потому что этот чай божественен. Откуда он у тебя?

— Делайла варит его.

— Мне нравится эта девушка.

Я подписываю перчатку из искусственной кожи.

— Я обязательно скажу ей.

— Нет необходимости. Она знает. И где сегодня твой супер-шеф-помощница? — Тимоти оглядывает кухню, будто она внезапно выскочит из-за стойки.

— В своей комнате. — Она еще не вышла, хотя уже одиннадцать. Я также не получил свой утренний коктейль. Я бы подшутил над ней, но мне совсем не хочется. Общение с моим отцом оставило неприятный след на нас обоих, но это также сплотило нас, что было одновременно и неожиданно, и неминуемо. Наши отношения развиваются не так, как ожидалось. Проблема в том, что я понятия не имею, как нам поступить. Если вообще есть какие-то «мы».

В любом случае прятаться — совсем не похоже на нее. Я сжимаю ручку и сосредотачиваюсь на раздаче автографов.

Тимоти ставит пустой стакан на стол.

— Итак, скажи мне, откуда у тебя появился внезапный интерес к своим социальным сетям?

Я напрягаюсь.

— Ниоткуда. Я просто так спросил.

— Ладно. Я куплюсь на это. На этот раз. — Он садится на барный стул и барабанит ногтями по столешнице, наблюдая за мной. — Это Делайла раскритиковала их, да?

— Почему ты думаешь, что это была Делайла?

— Потому что она умна и явно не боится тебя.

При этих словах я слабо улыбаюсь, но быстро прекращаю.

— Она считает, что они выглядят жалко. Плохо отражают настоящего меня.

— Так и есть. — Тимоти достает из сумки маленькую пудреницу и смотрит на свое отражение. Нахмурившись, он начинает поправлять свой макияж легкими похлопываниями. — Но мы будем работать над этим.

— Делайла сказала, что поможет мне. — Я останавливаюсь, съеживаясь внутри, когда Тимоти приподнимает одну из своих идеально ухоженных бровей.

Он закрывает пудреницу и убирает ее.

— Поскольку ты сегодня открыт для щекотливых тем, я хотел бы поговорить с тобой о том, как мы будем справляться с этим ближайшие месяцы.

Я откидываюсь на спинку стула, разминая затекшие запястья. Кость почти зажила, но подписание автографов не идет ей на пользу.

— Что ты имеешь в виду под «справляться»?

— Тебя сбила чокнутая фанатка, Сэйнт.

— Я в курсе.

— Стоит предположить, что это как-то на тебя повлияло.

Пульс стучит в висках, когда я указываю на свое тело.

— Очевидно, я пострадал. А чего еще следовало ожидать?

Тимоти спокойно смотрит на меня, но во мне растет волнение.

— Я имел в виду ментально.

Еще бы. Я отвожу взгляд.

Тимоти вздыхает.

— Иначе быть не может. Меня бы это напугало до чертиков. Но ты не хочешь, чтобы люди это видели. — В его голосе появляется нотка непрошенного сострадания. — Тебе нужно чаще появляться на публике. Пусть они увидят тебя сильным и несломленным.

Из меня вырывается резкий смех.

— Со мной, мать твою, все в порядке, Тим.

— Неудачный выбор слов. — Он протягивает руку, будто хочет погладить меня, но затем, очевидно, передумывает. — Послушай, после благотворительного обеда мы получили кучу положительных отзывов. Люди хотят наблюдать за твоей жизнью. Индустрия хочет видеть тебя. Так дай им это.

— Хорошо, я буду чаще выходить, — бормочу я.

Тимоти прикусывает уголок губы, и я понимаю, что за этим не кроется ничего хорошего.

— Дело в том, Сэйнт, что будет лучше, если тебя будут видеть счастливым.