Дорогой враг

От следующего резкого движения рукой вниз вода вспенивается. Я не щажу его, набирая темп, сильнее поглаживая его пенис, когда он стонет и подстраивается под мой ритм. Мейкон прерывисто дышит, нахмурив свои прямые брови. Его лицо искажается от легкой боли, но он продолжает прожигать меня взглядом, молча умоляя о большем.

— Ты прекрасен, — шепчу я, сжимая его член. Его ноздри раздуваются, когда он приподнимает бедра, и из него вырывается долгий, мучительный стон. Он кончает на грудь и с судорожным вздохом погружается обратно вводу.

Я ослабляю хватку, но не убираю руку с его члена, пока тот не обмяк и не излился полностью. Мы замолкаем, пока Мейкон неожиданно не приподнимается, хватая меня сзади за шею и притягивая ближе. Его поцелуй быстрый, но беспорядочный, будто он выжат, но ему необходимо передать, как сильно ему понравилось то, что я сделала.

Он смотрит на меня из-под темной бахромы слипшихся и намокших от воды ресниц.

— Спасибо.

Затем снова целует меня, чтобы подчеркнуть это чувство.

Я улыбаюсь ему в губы.

— Ты благодаришь меня за то, что я тебе подрочила?

Он издает смешок, щекоча своими губами мои.

— Я благодарю тебя за то, что ты доверяешь мне настолько, что сделала это.

Глава двадцать третья

Делайла

Обхвати меня посильнее…

Тяжело дыша, я просыпаюсь в своей постели, раскрасневшаяся, возбужденная и желающая его. Между ног влажно пульсирует, отчего мягкие льняные простыни кажутся грубыми на моей чувствительной коже. Он мне приснился. Моя рука все еще чувствует размер его твердого члена, его вес, обхват.

— Боже милостивый, — бормочу я, вытирая дрожащей рукой влажный лоб.

Я в самом деле дрочила Мейкону Сэйнту в ванне. И это было великолепно, потрясающе и жарко, как в аду. Его оргазм был самым сексуальным, что я когда-либо видела. С логической точки зрения я рада, что попросила не торопиться. С физической? Я хочу трахнуть его до беспамятства.

Щеки горят, я долго принимаю прохладный душ, а затем наливаю стакан сока из мини-бара, установленного в моей комнате. За окном раннее утро, еще не расцвело. Часть меня хочет пойти к Мейкону, сказать ему… что? Хочешь меня? Могу ли я снова потрогать твой член? Так, хватит.

Меня забавляет моя безумная потребность. Соблюдай приличия, Делайла. Хоть немного.

Тем не менее я счастлива. И слегка смущаюсь при мысли встретиться с ним лицом к лицу. Ведь я дрочила Мейкону Сэйнту. Мейкону Сэйнту. Мир и вправду перевернулся с ног на голову. Бабочки воюют в моем животе, а пальцы дрожат от предвкушения.

Напевая «Where Is My Mind?» певицы Pixies, я наблюдаю, как солнце встает над Тихим океаном. Я почти полностью расслабилась, когда звонит мой телефон.

Представляя Мейкона на другом конце провода, придумавшего какую-то новую чертовщину, дабы соблазнить меня, я отвечаю, не глядя на экран.

— Что на этот раз?

Дразню, зная, что он поймет. Но наступает затянувшееся молчание, затем раздается мягкий женский смех.

— А я-то думала, ты будешь рада меня услышать.

Весь мой мир с визгом останавливается.

— Сэм?

Поверить в это не могу. Бросаю взгляд на дверь спальни, сердце изо всех сил пытается вырваться из груди. Часть меня хочется побежать к Мейкону и сказать, что Сэм звонит. Но тогда она может повесить трубку, а он, скорее всего, разозлится.

— Единственная и неповторимая. — Ее голос полон напускной бравады.

Я сжимаю зубы.

— Где ты? Где ты была? Какого черта творишь, Сэм?

— Воу. — Она натянуто и раздраженно смеется. — Я звоню не для того, чтобы меня допрашивали.

— Тебе следовало этого ожидать, — парирую я. — Так что выкладывай!

Сэм протяжно вздыхает.

— Я знаю. Знаю, ладно. Я дрянь и поступила плохо.

— Плохо? Мейкон мог умереть. Это куда хуже, Сэм.

— Эй! Я не знала, что та дамочка была чокнутой фанаткой. Она сказала, что из прессы и всего лишь хочет сделать пару хороших снимков.

— И по-твоему это нормально? Продать его прессе?

Бывают моменты, когда мне трудно поверить, что мы выросли в одной семье. Как так получилось, что я больше похоже на родителей, чем их кровная дочь Сэм? Это странно.

— Ох, прекрати, Ди. Мейкон знаменит. Попадать под объектив камеры — часть его работы. Они предложили хорошие деньги за то, с чем ему все равно пришлось бы иметь дело. — Она делает паузу и говорит со всей своей изящной застенчивостью: — По крайне мере, все должно было быть так.

— Ну, все получилось иначе. И как только ты поняла, как сильно облажалась, то сбежала, вместо того чтобы разбираться с последствиями.

— Я никогда не говорила, что я идеальна, — угрюмо говорит сестра. — Я знаю, что я идиотка. Ладно?

— А часы? — мое сердце бешено колотится.

— Мне нужны были деньги. Я запаниковала. — Конечно. Верно. Отлично.

Я делаю глубокий вдох, но это не помогает. Мне хочется задушить ее. Медленно.

— Ты должна вернуться.

— Знаю, — недовольно произносит она.

— И верни часы. Прошу тебя, скажи, что часы его мамы все еще у тебя.

— Они у меня. Я не смогла… не продала их, все в порядке. — Ее раздраженный тон бесит. — Я скоро вернусь и все исправлю.

Почему-то я в этом сомневаюсь.

— Скоро? Где ты?

На секунду она замолкает.