Достоевский и евреи

Отрицание необходимо, иначе человек так бы и заключился на земле, как клоп. Отрицание земли нужно, чтоб быть бесконечным. Христос, высочайший положительный идеал человека, нес в себе отрицание земли, ибо повторение его оказалось невозможным. Один Гегель, немецкий клоп, хотел все примирить на философии и т. д.

Злоба на железнодорожные порядки наши нарастает все сильнее и сильнее.

Главное, что у нас либералы совершенно не знают иногда, что либерально, что нет.

Француз тих, честен, вежлив, но фальшив и деньги у него — всё. Идеала никакого. Не только убеждений, но даже размышлений не спрашивайте. Уровень общего образования низок до крайности

Да здравствует великорус, но пусть он больше думает о себе.

…конечно, всего должно ожидать от народа. Хотя ожидающие всего от народа, тем самым отвергают Петра и его реформу.

Поэт — это ведь как б<лядь>.

Суетливое, соблазнительное зрелище, нецеломудренное зрелище.

Я не боюсь онемечиться, потому что ненавижу всех немцев.

Талант и при направлении необходим. Талант есть способность сказать или выразить хорошо там, где бездарность скажет и выразит дурно.

Сим исчерпывается весь вопрос о художественности и направлении.

Заявить личность есть самосохранительная потребность.

Разум и вера исключают одно другое.

Разве иезуитство не торговало телом Христовым.

Не можем же мы быть уверены, что битье по лицу есть самая гуманная вещь.

Как ястреб на птичку, крутит ее в своих когтях — со всем блудодействием своей отзывчивости. Со всею силою своего отзывчивого таланта.

Константинополь православен, а что православное, то русское.

Народ преклонится перед правдой (хоть и развратен) и не выставит никакого спору, а культура выставит спор и тем заявит, что культура его есть только порча.

Жаль, что пишущие такие длинные письма столь мало думают.

Ведь наша русская жизнь, несмотря на 200-летнее подражание Европе, в главнейших функциях своих оставалась вполне своеобразною, но вам, кучке жалких перчаточников, хочется «подогнать» Россию, согнуть ее в бараний рог и сделать культурною. Это все от презрения к России и к народу.

С православием мы выставляем самую либеральную идею, какая только может быть, общение людей во имя общения с будущими несогласными нам.

Мы настолько же русские, насколько и европейцы, всемирность и общечеловечность — вот назначение России.

Мы ассимилировались, совоплотились с ними (с Европой).

Очищается место, приходит жид, становит фабрику, наживается, тариф — спаситель отечества. Да ведь он себе в карман! Нет: он дал хлеб работникам. И вот и все. А государство поддерживает жида (православного или еврейского — все равно) всеми повинностями, тарифами, узаконениями, армиями. И вот и все. Не такова мысль русская, мысль православия. Будь свободен, но неси тяготы всех. Люби всех и тебя любить будут (не из-под палки).

Спасение от образования и от женщин.

Русские не могут иметь хорошего тона. Нет нравственности.

Наша глупость всегда скажется.

Я православие определяю не мистической верой, а человеколюбием > и этому радуюсь.

Шаблонное человеколюбие, либерально-пресмыкающееся направление.

«Угрюмые тупицы» либерализма.

У иных могут быть не только убеждения, но и что-нибудь еще чугунней.

В славянском вопросе не славянство, не славизм сущность, а православие[117].

Не железнодорожник ли и жид владеют экономическими силами нашими?

Мне скажут, что <…>, напротив, всё несомненно тверже прежнего обобщается и соединяется, что являются банки, общества, ассоциации. Но неужели вы и вправду укажете мне на эту толпу бросившихся на Россию восторжествовавших жидов и жидишек? Восторжествовавших и восторженных, потому что появились теперь даже и восторженные жиды, иудейского и православного исповедания.

Если б это только было из раздражительности вашего самолюбия: дай-ка, дескать, скажу умней всех, то это было бы в высшей степени простительно.

Семинаристы, вот кто погубил Россию — Чернышевский, Добролюбов и т. д. Это одно из зол России — жиды, поляки и семинаристы[118].

Лучшие люди, дворянин, семинарист. Купец есть лишь развратный мужик. Он всегда готов соединиться с жидом, чтоб продать всю Россию. Самое еще лучшее было в нем — любовь к колоколам и к дьяконам.

Убеждения и человек — это, кажется, две вещи во многом различные.

Франция — нация вымершая и сказала всё свое. Да и французов в ней нет. Ибо социалисту и народу-работнику — всё равно. Буржуа — всё равно.

Если кто погубит Россию, то это будут не коммунисты, не анархисты, а проклятые либералы[119].

Любовь к России. Как ее любить, когда она дала такие фамильи — Сосунов, Сосунков, надо переделывать в Сасунова и Сасункова, чтоб никак не напоминало о сосании, а, напротив, напоминало бы о честности.

Левиты, семинаристы, это — это нужник общества.

Специальности врачей, специализировались, — один лечит нос, а другой переносицу. У одного всё от болезней матки.

Польша есть пример политической неспособности жить между славянскими племенами.

Папа — предводитель коммунизма.