Достоевский и евреи

Не менее болезненной в контексте парадоксальной ксенофобии Достоевского является еврейская тема, ибо именно он, как мыслитель и политический публицист во многом задал тон дискурсу о «еврейском вопросе»[114]. И здесь голос Достоевского, мыслителя, страстно мечтающего о братской любви между народами, опять-таки звучит резким диссонансом среди высказываний других писателей-классиков. Не будучи ни знатоком еврейской жизни, как Николай Лесков, не имея, в отличие от Льва Толстого, ни малейшего представления об особенностях иудейского вероисповедания, ни обладая опытом личного общения с эмансипированными евреями, как Тургенев, Лев Толстой, а впоследствии Антон Чехов и Максим Горький, Достоевский, этот великий гуманист, страдатель во Христе за все человечество, заслужил — единственный из всех русских писателей-классиков (sic!), стойкую репутацию антисемита (юдофоба). Несмотря на публичное заявление Достоевского — «я не враг евреев и никогда им не был» [ФМД-ПСС. Т. С.86], еще

в современной ему прессе неоднократно появлялись заметки, в которых доказывалось, что он был антисемитом [ГРИШИН (I). С. 81].

Сама по себе постановка вопроса «Был ли Достоевский антисемитом?» — см. например, одноименную статью [ГРИШИН (I)] или «По поводу суждений об антисемитизме Достоевского» [КАСАТКИНА Ч. А.] — представляется парадоксальной, ибо как декларировал с позиций христианского персонализма все тот же Николай Бердяев, автор книги «Mиpocoзepцaниe Дocтoeвcкoгo» (1923):

Культивирование нелюбви и отвращения к другим народам есть грех, в котором следует каяться. Народы, расы, культурные миры не могут быть исключительными носителями зла и лжи. Это совсем не христианская точка зрения. Христианство не допускает такого рода географического и этнографического распределения добра и зла, света и тьмы. Перед лицом Божьим добро и зло, истина и ложь не распределены по Востоку и Западу, Азии и Европе. Христианство, а не люди XIX века, принесло в мир сознание, что ныне нет эллина и иудея. Ненависть к западному христианству, к католичеству есть грех и человекоубийство, есть отрицание души западных народов, отвержение источников их жизни и спасения[115].

Однако же столь одиозная, казалось бы, применительно к имиджу «великого христианского гуманиста» тема дискутируется и по сей день, см, например, [САРАСКИНА], [ДОСиЕВР], [VASSENA], [ШРАЕР] и др. Данному парадоксу Достоевского нами будет уделено отдельное внимание ниже, в Гл. VII и VIII.

«Парадоксальные» высказывания из записных книжек Ф. М. Достоевского

Гоголь — гений исполинский, но ведь он и туп, как гений.

Пушкин — главный славянофил России.

Чудо воскресения нам сделано нарочно для того, чтобы оно впоследствии соблазняло, но верить должно, так как этот соблазн и будет мерою веры.

Только общечеловечность может жить полною жизнию. Но общечеловечность не иначе достигнется, как упором в свои национальности каждого народа.

Миром управляют поэты.

Папа — предводитель коммунизма.

У России не было и не будет больших врагов, как славяне.

Европе выгода — у нас жертва.

Наша консервативная часть общества не менее говенна, чем всякая другая. Сколько подлецов к ней примкнули.

Что такое танцы? Весенняя повадка животных, только в нравственно разумном существе.

Направление! Мое направление то, за которое не дают чинов[116].

Война есть повод массе уважать себя, призыв массы к величайшим общим делам и к участию в них <…> Кроме войны, я никак не вижу проявлений для массы, ибо везде талант, ум и лучшие люди. Массе иногда остается лишь бунт, чтоб заявить себя. Иногда и заявляет, но это неблагородно и мало великодушия.

Я принадлежу частию не столько к убеждениям славянофильским, сколько к православным, т. е. к убеждениям крестьянским, т. е. к христианским убеждениям. Я не разделяю их вполне — их предрассудк<ов> и невежества не люблю, но люблю сердце их и все то, что они любят.

В пожар крестьяне отстаивают кабаки, а не церкви.

Ничему не удивляться есть уже, разумеется, признак глупости, а не ума.