Достоевский и предшественники. Подлинное и мнимое в пространстве культуры

«– Аня, я вас умоляю, не ходите к нему. Неужели вы не видите, не понимаете: ведь он вас добивается.

– Что вы! Миша, как вы можете! Я об этом даже и думать не смею.

– Вот вы и высказались. Если вы к нему, то это конец.

– Поговорим об этом после.

– Не будет никакого после. Не будет никакого после…. Идите к нему, идите».

Достоевский все это слышит: «Да-да, он прав. Идите к нему».

Но Анна идет вместе с писателем и его рукописью в полицию.

В который уже раз картина пошла поперек реальных событий, как они изложены в «Воспоминаниях» Анны Григорьевны и в письмах Достоевского: ведь о том, что произошло с рукописью романа, девушка узнает от автора романа только 3 ноября, когда, по уговору, он впервые пришел в гости знакомиться с ее мамой. «Как мы предвидели, Стелловский схитрил: он уехал в провинцию, и слуга объявил, что неизвестно, когда он вернется. Федор Михайлович поехал тогда в контору изданий Стелловского и пытался вручить рукопись заведующему конторой, но тот наотрез отказался принять, говоря, что не уполномочен на это хозяином. К нотариусу Федор Михайлович опоздал, а в управлении квартала днем никого из начальствующих не оказалось, и его просили заехать вечером. Весь день провел он в тревоге, и лишь в десять часов вечера удалось ему сдать рукопись в конторе квартала (N-ской) части и получить от надзирателя расписку»²⁹.

Анна в этот день гостила у своей гимназической подруги, Достоевского не видела и ничего о судьбе рукописи не знала.

Только 8 ноября Ф.М. сделал Анне предложение руки и сердца – она пришла к нему стенографкой, а ушла невестой. «Я не стану передавать те нежные, полные любви слова, которые говорил мне в те незабвенные минуты Федор Михайлович: они для меня священны… Я была поражена, почти подавлена громадностью моего счастья и долго не могла в него поверить»³⁰.

Анна, с ее воспитанием и природной скромностью, никогда бы не посмела назваться женой человека без веских на то оснований, то есть без формального предложения и опережая события.

Взяв за основу картины историю написания романа «Игрок», авторы поняли, по-видимому, эту историю как сюжет о законченной в срок работе и об освобождении писателя от кабалы издателя-хищника. Однако подлинный смысл эпизода о двадцати шести днях из жизни Достоевского заключался в том, что это была не история создания романа «Игрок», а история любви – как она возникала, как разгоралась и как осуществлялась.

Сюжет в такой же степени литературный, как и любовный.

Роман «Игрок»: подлинная и вымышленная истории любви

В почти безнадежной ситуации писатель внезапно обретает верного и добросовестного сотрудника. Качество и эффективность необычной помощи заставляют его быстро втянуться в дело. Вскоре он уже не сочиняет «изустно», работает (пишет текст) ночью, а утром диктует по рукописи. Помощница проникается сочувствием и готовностью к солидарным действиям, ибо она – соучастник творческого процесса. Чувство взаимной симпатии возникает в ходе совместного труда. Писатель смог завоевать сердце юной помощницы, показав, на какие блестящие импровизации способно его воображение. Вдохновенные фантазии сочинителя о страстной любви к одной женщине разворачиваются перед глазами другой женщины, которая превращала диктовки в текст, переписывая их своей рукой.

С каждым днем она все смелее высказывается по поводу героев, но никогда не бежит ни от сюжета, ни от монологов персонажей, ни от авторских рассуждений. «Мои симпатии заслужила бабушка, проигравшая состояние, и мистер Астлей, а презрение – Полина и сам герой романа, которому я не могла простить его малодушия и страсти к игре. Федор Михайлович был вполне на стороне “игрока” и говорил, что многое из его чувств и впечатлений испытал сам на себе. Уверял, что можно обладать сильным характером, доказать это своею жизнью и тем не менее не иметь сил побороть в себе страсть к игре на рулетке»³¹.

Заканчивая работу, оба – и писатель, и стенографка – чувствовали, что привязались друг к другу. «За эти три недели совместной работы все мои прежние интересы отошли на второй план. Лекций стенографии я, с согласия Ольхина, не посещала, знакомых редко видела и вся сосредоточилась на работе и на тех в высшей степени интересных беседах, которые мы вели, отдыхая от диктовки. Невольно сравнивала я Федора Михайловича с теми молодыми людьми, которых мне приходилось встречать в своем кружке. Как пусты и ничтожны казались мне их разговоры в сравнении со всегда новыми и оригинальными взглядами моего любимого писателя»³².

И у «Миши», и у другого, неназванного «жениха», не оставалось никаких шансов на взаимность Анны.