Достоевский. Литературные прогулки по Невскому проспекту. От Зимнего дворца до Знаменской площади

Продолжим, однако, чтение. «Я готова была заплакать с досады, — рассказывает героиня. — Но самое неожиданное обстоятельство помогло мне в моем горе». У другого стола с книгами она заметила старика Покровского, пришедшего в Гостиный двор с той же целью — купить подарок к дню рождения сына. Сделать это бедному старику было непросто: с одной стороны, он мало что понимал в книгах, с другой — средства его были более чем ограниченны. «Я спросила, много ли у него денег? „Да вот, — тут бедненький вынул все свои деньги, завернутые в засаленную газетную бумажку, — вот полтинничек, двугривенничек, меди копеек на двадцать“». Финансов у отца Покровского было меньше рубля. И вместе с тем их оказалось как раз столько, чтобы решить проблему.

Гостиный двор. Гравюра Л.-Ж. Жакоте по рисунку И. Шарлеманя. 1850–1862

«Я его тотчас потащила к моему букинисту. „Вот целых одиннадцать книг стоит всего-то тридцать два рубля с полтиною; у меня есть тридцать; приложите два с полтиною, и мы купим все эти книги и подарим вместе“. Старик обезумел от радости, высыпал все свои деньги, и букинист навьючил на него всю нашу общую библиотеку». Денег хватило копейка в копейку!

Сцена, в которой старик Покровский дарит сыну в день его рождения собрание сочинений Пушкина, очень умилительна. «Это был лучший день в целые четыре года моей жизни», — сообщает Варенька. Замечательно! Но как же все-таки быть с арифметикой? У читателей эпохи Достоевского вопросов здесь не возникало…

При внимательном чтении можно заметить, что, представляя свой капитал, Варенька говорит о тридцати рублях ассигнациями. Букинист же запрашивает с нее за полный комплект книг Пушкина десять рублей серебром. Ассигнации — это бумажные деньги, введенные в России в 1769 г., при Екатерине II. Они имели хождение наряду с серебряной монетой; выпускались до 1843 г. (когда взамен их был начат выпуск государственных кредитных билетов) и находились в обращении до 1 января 1849 г. Ассигнации котировались гораздо дешевле серебряной монеты. В 1840-х гг. официально утвержденный денежный курс составлял три с половиной рубля ассигнациями за один серебряный рубль.

Букинист первоначально просил 10 руб. серебром, то есть 35 руб. ассигнациями; затем сбросил цену до 32 руб. 50 коп. ассигнациями. Вареньке, у которой было 30 руб., недоставало 2 руб. 50 коп. У старика Покровского было 70 коп. серебром, то есть 2 руб. 45 коп. в пересчете на ассигнации, плюс 20 коп. медью, что приблизительно равнялось 5 коп. серебром. Таким образом при объединении средств героев как раз и складывалась требуемая сумма.

В повести «Двойник» (1846) в первый день событий в Гостиный двор заезжает господин Голядкин, главный герой произведения, который также горячо торгуется с местными купцами. «Попав на Невский проспект, герой наш приказал остановиться у Гостиного двора. Выпрыгнув из своего экипажа, побежал он под аркаду, в сопровождении Петрушки, и пошел сразу в лавку серебряных и золотых изделий». Затем «в магазин разных дамских материй». «Потом посетил и еще несколько лавок; везде торговал, приценялся к разным вещицам, спорил иногда долго с купцами, уходил из лавки и раза по три возвращался, — одним словом, оказывал необыкновенную деятельность». Так, в первой же из лавок, «сторговав один обеденный и чайный сервиз с лишком на тысячу пятьсот рублей ассигнациями и выторговав себе в эту сумму затейливой формы сигарочницу и полный серебряный прибор для бритья бороды, приценившись, наконец, еще к кое-каким в своем роде полезным и приятным вещицам, господин Голядкин кончил тем, что обещал завтра же зайти непременно и даже сегодня же прислать за сторгованным, взял нумер лавки и, выслушав внимательно купца, хлопотавшего о задаточке, обещал в свое время и задаточек».

Так же герой поступал и во всех других лавках и магазинах. Но всё это был блеф! Еще во время визита к доктору Крестьяну Ивановичу господин Голядкин заявил: «Маску надеваю лишь в маскарад, а не хожу с нею перед людьми каждодневно». И в дальнейшем он будет повторять это неоднократно. Но сейчас в Гостином дворе он занимается именно этим, хотя находится не на карнавале и не в веселом собрании.

Попутно герой выкидывает и еще одно коленце: «Мимоходом забежал он в меняльную лавочку и разменял всю свою крупную бумагу на мелкую, и хотя потерял на промене, но зато все-таки разменял, и бумажник его значительно потолстел, что, по-видимому, доставило ему крайнее удовольствие». Согласно справочнику 1840-х гг., в Гостином дворе находилось две меняльные лавки — сидельцев Степанова и Филатова, обе на нижней галерее.^[324] Вот в одной из них и совершил описанную финансовую операцию господин Голядкин.