Читаем Достойное общество полностью

Понятие жестокости выступает в качестве объединяющего звена между обоснованием уважения к людям от противного и различными составляющими унижения. Однако взаимосвязь между насилием и унижением не настолько проста, как это может показаться на первый взгляд. Будучи обществом, в котором нет места унижению, достойное общество – это не просто особый случай реализации принципа недопущения жестокости31. В качестве иллюстрации сложности и неоднозначности взаимосвязи жестокости и унижения как нельзя лучше подходит следующая история из жизни коренных народов Северной Америки. По преданию, презренных врагов индейцы пытали гораздо менее жестоко, чем врагов, которых уважали. Тем самым они давали последним возможность продемонстрировать свою стойкость и выдержку перед лицом страшных мучений, а затем умереть героически. Тем же врагам, кого они презирали, такая возможность не предоставлялась отчасти еще и потому, что столь презренные существа не считались достойными геройской смерти. Я не могу поручиться за историческую достоверность этого предания, однако сам факт того, что нам ясна его суть, свидетельствует о сложности взаимосвязи между жестокостью и унижением. Здесь физическая жестокость, то есть жестокость в первичном ее понимании, является проявлением уважения, тогда как более гуманное обращение с пленным врагом полагается за акт унижения в его адрес.

В этой связи я считаю необходимым обозначить различие между обществом сдержанным и обществом достойным. В сдержанном обществе принято избегать физической жестокости. В нем не применяются физические наказания наподобие изнурительного каторжного труда, однако это вовсе не означает, что члены такого общества не подвергаются институциональному унижению. Следовательно, такое общество еще не есть достойное.

Возникает вопрос: следует ли выстраивать типы общества в словарном порядке, в соответствии с которым сдержанное общество предшествовало бы достойному, а за достойным обществом следовало бы общество справедливое? Другими словами, следует ли сначала создать сдержанное общество в соответствии с провозглашенным Джудит Шкляр принципом «сначала жестокость», а уже затем приступать к поискам способов искоренения унижения, или же нужно, наоборот, стараться избегать выстраивания порядка приоритетов применительно к типам общества?

Взаимосвязь между сдержанным и достойным обществом – здесь необходимо помнить, что речь идет об идеальных типах обществ, – имеет непосредственное отношение к нашему восприятию колониальных режимов, ведь они подчас были более сдержанными в плане физической жестокости по сравнению с предшествовавшими им режимами доколониальной эпохи. Несмотря на это, при колониальном правлении коренное население колоний, как правило, подвергалось большему унижению и острее чувствовало собственную неполноценность, нежели под властью местных тиранов, которые все же воспринимали своих подданных как соотечественников или соплеменников, то есть как равных себе в плане человеческого достоинства. Если принцип «сначала жестокость» означает «Прежде всего долой жестокость физическую, а уже затем – психологическую», то он ставит нас перед непростым выбором между унизительным, но по возможности избегающим физической жестокости колониальным режимом и жестокой, но не столь унизительной для населения местной тиранией. Данное затруднение может свидетельствовать о том, что нам приходится выбирать из двух зол, поэтому неудивительно, что выбор меньшего из них представляется непростым.

При прочих равных – хотя применительно к приведенным выше примерам ни о каком равенстве условий не может быть и речи – искоренение физической жестокости все же является первоочередной задачей. Поэтому в данном случае я выступаю за словарный порядок приоритетов, в соответствии с которым первым делом идет сдержанное общество, затем достойное общество и только потом общество справедливое. Данный порядок сообразуется с принципом матрешки, то есть, иными словами, достойное общество должно быть одновременно и сдержанным, а справедливое общество – достойным. Взаимосвязь между достойным и справедливым обществом рассматривается в заключительном разделе данной книги.

Перейти на страницу:

Все книги серии Интеллектуальная история

Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века
Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века

Книга профессора Гарвардского университета Роберта Дарнтона «Поэзия и полиция» сочетает в себе приемы детективного расследования, исторического изыскания и теоретической рефлексии. Ее сюжет связан с вторичным распутыванием обстоятельств одного дела, однажды уже раскрытого парижской полицией. Речь идет о распространении весной 1749 года крамольных стихов, направленных против королевского двора и лично Людовика XV. Пытаясь выйти на автора, полиция отправила в Бастилию четырнадцать представителей образованного сословия – студентов, молодых священников и адвокатов. Реконструируя культурный контекст, стоящий за этими стихами, Роберт Дарнтон описывает злободневную, низовую и придворную, поэзию в качестве важного политического медиа, во многом определявшего то, что впоследствии станет называться «общественным мнением». Пытаясь – вслед за французскими сыщиками XVIII века – распутать цепочку распространения такого рода стихов, американский историк вскрывает роль устных коммуникаций и социальных сетей в эпоху, когда Старый режим уже изживал себя, а Интернет еще не был изобретен.

Роберт Дарнтон

Документальная литература
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века

Французские адвокаты, судьи и университетские магистры оказались участниками семи рассматриваемых в книге конфликтов. Помимо восстановления их исторических и биографических обстоятельств на основе архивных источников, эти конфликты рассмотрены и как юридические коллизии, то есть как противоречия между компетенциями различных органов власти или между разными правовыми актами, регулирующими смежные отношения, и как казусы — запутанные случаи, требующие применения микроисторических методов исследования. Избранный ракурс позволяет взглянуть изнутри на важные исторические процессы: формирование абсолютистской идеологии, стремление унифицировать французское право, функционирование королевского правосудия и проведение судебно-административных реформ, распространение реформационных идей и вызванные этим религиозные войны, укрепление института продажи королевских должностей. Большое внимание уделено проблемам истории повседневности и истории семьи. Но главными остаются базовые вопросы обновленной социальной истории: социальные иерархии и социальная мобильность, степени свободы индивида и группы в определении своей судьбы, представления о том, как было устроено французское общество XVI века.

Павел Юрьевич Уваров

Юриспруденция / Образование и наука

Похожие книги

Живым голосом. Зачем в цифровую эру говорить и слушать
Живым голосом. Зачем в цифровую эру говорить и слушать

Сегодня мы постоянно обмениваемся сообщениями, размещаем посты в социальных сетях, переписываемся в чатах и не замечаем, как экраны наших электронных устройств разъединяют нас с близкими. Даже во время семейных обедов мы постоянно проверяем мессенджеры. Стремясь быть многозадачным, современный человек утрачивает самое главное – умение говорить и слушать. Можно ли это изменить, не отказываясь от достижений цифровых технологий? В книге "Живым голосом. Зачем в цифровую эру говорить и слушать" профессор Массачусетского технологического института Шерри Тёркл увлекательно и просто рассказывает о том, как интернет-общение влияет на наши социальные навыки, и предлагает вместе подумать, как нам с этим быть.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Шерри Тёркл

Обществознание, социология
Социология. 2-е изд.
Социология. 2-е изд.

Предлагаемый читателю учебник Э. Гидденса «Социология» представляет собой второе расширенное и существенно дополненное издание этого фундаментального труда в русском переводе, выполненном по четвертому английскому изданию данной книги. Первое издание книги (М.: УРСС, 1999) явилось пионерским по постановке и рассмотрению многих острых социологических вопросов. Учебник дает практически исчерпывающее описание современного социологического знания; он наиболее профессионально и теоретически обоснованно структурирует проблемное поле современной социологии, основываясь на соответствующей новейшей теории общества. В этом плане учебник Гидденса выгодно отличается от всех существующих на русском языке учебников по социологии.Автор методологически удачно совмещает систематический и исторический подходы: изучению каждой проблемы предшествует изложение взглядов на нее классиков социологии. Учебник, безусловно, современен не только с точки зрения теоретической разработки проблем, но и с точки зрения содержащегося в нем фактического материала. Речь идет о теоретическом и эмпирическом соответствии содержания учебника новейшему состоянию общества.Рекомендуется социологам — исследователям и преподавателям, студентам и аспирантам, специализирующимся в области социологии, а также широкому кругу читателей.

Энтони Гидденс

Обществознание, социология
Knowledge And Decisions
Knowledge And Decisions

With a new preface by the author, this reissue of Thomas Sowell's classic study of decision making updates his seminal work in the context of The Vision of the Anointed. Sowell, one of America's most celebrated public intellectuals, describes in concrete detail how knowledge is shared and disseminated throughout modern society. He warns that society suffers from an ever-widening gap between firsthand knowledge and decision making — a gap that threatens not only our economic and political efficiency, but our very freedom because actual knowledge gets replaced by assumptions based on an abstract and elitist social vision of what ought to be.Knowledge and Decisions, a winner of the 1980 Law and Economics Center Prize, was heralded as a "landmark work" and selected for this prize "because of its cogent contribution to our understanding of the differences between the market process and the process of government." In announcing the award, the center acclaimed Sowell, whose "contribution to our understanding of the process of regulation alone would make the book important, but in reemphasizing the diversity and efficiency that the market makes possible, [his] work goes deeper and becomes even more significant.""In a wholly original manner [Sowell] succeeds in translating abstract and theoretical argument into a highly concrete and realistic discussion of the central problems of contemporary economic policy."— F. A. Hayek"This is a brilliant book. Sowell illuminates how every society operates. In the process he also shows how the performance of our own society can be improved."— Milton FreidmanThomas Sowell is a senior fellow at Stanford University's Hoover Institution. He writes a biweekly column in Forbes magazine and a nationally syndicated newspaper column.

Thomas Sowell

Экономика / Научная литература / Обществознание, социология / Политика / Философия