Достопамятная жизнь девицы Клариссы Гарлов

Доркаса списала для меня письмо двицы Гове писанное въ воскресенье 14 Маія, котораго у меня была одна токмо сокращенная выписка. Она не нашла новаго въ томъ пакет; но для меня довольно какъ сего такъ и того, которое я самъ списалъ шифрами въ прошедшее Воскресенье въ то время, когда моя любезная была въ церькв.

Доркаса увдомила меня что ея госпожа перенесла свои бумаги, изъ большаго чернаго шкапа въ тотъ ящикъ, въ которомъ лежитъ ея блье, и которыя она положила въ темной гардеробъ. Теперь у насъ нтъ ключа отъ сего ящика, въ немъ то повидимому находятся вс письма, которыя она получала прежде тхъ, кои уже я досталъ. Доркаса весьма о томъ безпокоилась: однако она ласкается, что не будетъ подозрваема, поелику уврена, что она письма такъ же клала какъ они прежде лежали.

Письмо CCIII.

Г. ЛОВЕЛАСЪ, къ Г. БЕЛФОРДУ.

Подъ Кокосовымъ деревомъ, въ Субботу 27 Маія.

Рвотное лкарство очень непріятно. Для чего проклятые доктора не употребляютъ къ нашему здоровью того, которое не было бы совершеннымъ ядомъ? не было бы нужды въ другомъ наказаніи на томъ свт, за зло въ жизни содянное, какъ принимать отвратительныя ихъ лкарства. Съ одной стороны лкарь, съ другой аптекарь, а бдная душа въ середи подвластная приговорамъ ихъ повиноватся, я не знаю злйшаго мученія, какъ такое состояніе.

Нужно было мн притвориться больнымъ: я хорошо сіе исполнилъ. Принявши хорошій пріемъ рвотнаго, чтобъ меня вырвало, и не запивши довольно водою, дабы отъ онаго совершенно освободиться, я тотчасъ получилъ видъ такого человка, которой будто бы недли съ дв лежалъ въ постел. Не должно шутить острыми орудіями, сказалъ я самъ себ, когда принималъ лкарство, а особливо лкарскими орудіями

Я препроводилъ цлыя два часа въ сихъ мученіяхъ. Я запретилъ Доркас ничего о томъ не говорить любезной моей Кларисс, по непорочнйшимъ движеніямъ нжности моей; но весьма бы былъ радъ увдомить ее, когда она узнаетъ мое запрещеніе, что я надялся видть ее въ безпокойствіи о моемъ состояніи. Весьма бы мало должно было думать о себ самомъ, естьлибъ только себя на свое попеченіе оставляли, какъ будто бы ни отъ кого не заслуживали вниманія.

Очень хорошо; но Доркаса вить женщина. Она можетъ сказать и тихонько своей госпож ту тайну, которую сохранять должна.

Подойди сюда, плутовка, сказалъ я сей двк, [будучи боленъ, какъ собака] покажи мн, какъ печаль, смшенная съ изумленіемъ изображается на твоемъ лиц. Ты худо представляешь. Ета навислая челюсть и разинутой круглой ротъ боле наводитъ ужасъ и отвращеніе, нежели жалость. Избавь меня отъ етаго миганья и жеманствъ въ презрительномъ твоемъ взгляд, какъ ты знаешь, что моя любезная однажды оной такъ назвала. Такъ, ето гораздо лучше, очень хорошо, но сожми еще ротокъ то свой. У тебя есть одинъ или два мускула, которыми ты не умешь управлять между щекою и губами. Хорошо, поди теперь. Бгай въ верьхъ и внизъ по лстниц какъ можно проворне. Возми что ниесть съ собою, и снеси назадъ, какъ будто ты ето сыскала; до того пока отъ чрезвычайнаго своего движенія не запыхаешься, и не получишь отъ того настоящаго подобія вздоховъ.

Доркаса тотчасъ приступила къ длу.

Что тамъ такое Доркаса.

Ничего сударыня.

Любезная моя конечно удивлялась, не видя меня по утру; но не очень хотла она изъявить свое о томъ изумленіе. Между тмъ безпрестанно повторяла: что тамъ такое? Что тамъ такое? Въ то время, какъ Доркаса торопилася ходить въ верьхъ и въ низъ, добилась наконецъ она отъ сей двки. Ахъ! сударыня, мой господинъ, мой господинъ.

Что? Какъ? Когда?

[Между двумя парантесами, я тебя увдомлю, Белфлордъ, что краткія слова въ ученомъ свт, равно какъ и малые люди въ націи, иногда бываютъ т, которые боле значатъ.]

Я не должна вамъ того сказать, сударыня. Господинъ мой запретилъ мн о томъ говорить вамъ. Но онъ гораздо въ худшемъ состояніи находится, нежели думалъ. Онъ не хочетъ, чтобъ васъ приводили въ страхъ.

Здсь живое безпокойство изъявилось на каждой черт прелестнаго лица ея. Она тронулась. Клянусь моею душею что она тронулась.

Гд онъ?

[Съ такою торопливостію, какъ ты видишь, что не соблюла благопристойности въ словахъ. Другое замчаніе, Белфордъ. То, что называютъ благопристойностію толь мало свойственно, что должно имть приготовленной къ тому разумъ для соблюденія оной. Учтивость никогда не бываетъ вмст съ смущеніемъ.]