Досуговый центр доктора Рима

Он не успел набрать номер, он даже не успел сказать ни одного слова. Отец позвонил сам. Он кричал в трубку сорванным голосом про высшую хоккейную лигу. Он столько раз повторил слово «высшая», что у Рима зазвенело в ушах. Он решил, что у его отца шайба вместо мозгов. Он также решил, что отец не поймёт, если ему на словах рассказать про свой центр. Рим пригласил его встретиться лично и посмотреть, как всё работает, Рим сказал взять с собой маму.

Прошло уже почти пятнадцать лет, как его собственные родители стали первыми пациентами Досугового центра. Он каждый день неизменно заходит к ним в палату. Молчаливые лица ему нравятся намного больше, чем искаженные от адреналина рты, кричащие на стадионе «Шайбу-шайбу!».

Пытался ли Георгий ему помешать? Да что Георгий… Рим до сих пор не может понять, почему приёмный орущий свёрток заменил его родителям настоящего сына.

***

В Досуговый центр можно было попасть разными дорогами: прийти самому, либо быть привезённым родственниками добровольно или насильно. Родственники документально подтверждали, что их «любимая» тётушка или дядюшка мучается от боли, подписывали согласие на госпитализацию и раз в неделю заботливо приходили навещать тело.

Упрятать человека в центр Рима было не так просто, как кажется. Решающее слово оставалось за доктором. Он назначал месячный курс психотерапии родственнику, который требовал избавления и сам сидел на приёме. Один день в неделю он полностью выделял на такие визиты. И если истории родственников не казались ему убедительными, либо он не находил родства с будущим пациентом, он смело ставил отказ в госпитализации.

По его собственной статистике в возрасте до шестидесяти лет отцов привозили сдавать чаще, чем матерей. После шестидесяти львиная доля привезённых — женщины, бабушки и «старые мрази», как назвал своих обеих бабушек один клиент.

— Говорят, они познакомились на свадьбе родителей, и тут же спелись. Каждую неделю моего детства собирались на нашей кухне вместе, пили водку или пиво, ели вонючую рыбу. Когда им становилось скучно, обычно ближе к полуночи, они звали нас с сестрой. Мы должны были их развлекать. Меня заставляли стоять на руках, а сестра в это время пела, один раз даже с ангиной. Как-то ночью, они про меня забыли, и я стоял на руках, пока не потерял сознание. Эти старые мрази даже скорую не вызвали, я просто проснулся утром в своей кровати с дикой головной болью.

Я пошёл и вывалил всю шелуху от рыбы им в сумки, залил остатками пива, перемешал ложкой. Эти старые мрази кричали так, будто их режут. Надеюсь, у них с похмелья голова болела не меньше, чем у меня.

Они до сих пор собираются в той же квартире, названивают мне после полуночи пьяными и кричат, что я маленький ублюдок. Припоминают мне историю с рыбой и ещё с десяток, как при каждой возможности я старался им насолить. Мне очень хотелось, чтобы они ушли навсегда.

Иногда они приезжают ко мне домой, стучат в двери, угрожают. Но когда я вызываю полицию, превращаются в божьи одуванчики. Делают невинные глаза, рассказывают, как их внук сначала выпивает со своими бабулями, а потом ему срывает крышу, и он их лупит. А почему полицию вызывает сам? Так потому что знает себя и беспокоится, что случайно убьёт одну из них. В конце концов, полиция перестала выезжать на мои вызовы.

— А как же родители? — спрашивал доктор Рим. — Почему они за вас не заступались?

— А родители сами в это время пили в не самом ближайшем баре. Мама говорила, что они с папой много работают, и имеют право отдохнуть хоть раз в неделю. Одна из бабушек всегда соглашалась с нами посидеть. Когда родители уезжали, звала вторую, и начиналось путешествие в ад.

— Я думаю, мы можем их принять. Нужно только принести справки о болезнях, их наверняка в таком возрасте мучают всякие боли. — Рим после четвёртого сеанса с абсолютной уверенностью был готов принять новых пациенток.

— Доктор, только можно распределить моих родственниц в разные палаты? Не могу видеть их вместе. — Клиент вытер со щеки каплю и не нашёл в себе сил на улыбку.

«Как же допекли его старухи», — подумал Рим.

23. Георгий

Музыку в машине сделать громче, чтобы заглушить мысли. Сегодня Георгий услышал от тренера фразу, он боялся услышать подобное последние несколько лет: «Не хочешь пополнить наш тренерский состав? Не думай, это не конец жизни, это только начало».

«Конечно, это не конец жизни», — подумал Георгий. Это просто конец спортивной карьере.

Его и так тянули до последнего. Но иногда, даже стараясь изо всех сил, он понимал: этого недостаточно. Когда команда заменяет семью, а лёд заменяет стены дома — по-другому ты уже не хочешь и не умеешь.

Георгий прибавил громкость.

Отец бы сейчас сказал что-нибудь в духе: «Да они локти будут кусать, когда не найдут нового нападающего. Кто забил последнюю решающую шайбу в последнем периоде? Кто душа команды? Так вот, сдохнет твоя команда без души, Георгий».