Дотянуться до жизни… Экзистенциальный анализ депрессии

Депрессивные установки дают разгрузку и создают впечатление, что отношения с жизнью сохраняются, – с жизнью, которая, вероятно, могла бы быть хорошей, если бы соответствовала желаниям и представлениям. Однако результаты этих ответных реакций не являются глубокими. Они не основаны на диалоге с реальностью и поэтому непродолжительны. За достигнутое сиюминутное облегчение приходится платить дальнейшим ухудшением состояния и все большим его фиксированием.

Вместо того чтобы встать рядом с ситуацией, обратиться к ней, открыться неприятному и внушающему страх переживанию, возникающая благодаря психодинамическим защитным механизмам возможность ситуативной разгрузки вызывает близкую к зависимости тягу к коротким и простым путям. Неперсональные виды реакции доминируют над персональным поведением, которое всегда основано на открытом диалоге с миром.

Зафиксированные депрессивные установки заставляют в усиленной форме проявляться различию между Есть и Должно быть. Эти установки требуют большой степени личного участия. Человек стремится к достижениям, прилагает к этому чрезмерные усилия и не успокаивается, пока не наступит полное истощение. Из-за этих несомых психодинамикой и частично вытекающих из нее установок любая депрессия сопровождается истощением.

5.4. Разочарованность в жизни и стремление к смерти: депрессивное обесценивание жизни. Цена ответных реакций с их мгновенной защитой и той «помощью», которую они оказывают, чтобы дать человеку выжить, в конечном счете оказывается слишком высокой. В связи с напряжением, сопутствующим ответным реакциям, возникает чувство: «Это (больше) не жизнь!» То, что уже наметилось как депрессивное чувство, от которого, однако, человек хотел бы защититься, с которым он вознамерился бороться, используя все находящиеся в его распоряжении средства, это чувство вновь всплывает, подобно злобной гримасе, в тот момент, когда человек подумал, что ему удалось от него уйти. Этот его второй приход служит подтверждением, что освободиться от преследователя не удастся.

В любой депрессии присутствует черта безнадежности. В любой депрессии в большей или меньшей степени присутствует уныние – глубокое чувство того, что «хорошая жизнь» уже никогда не наступит. Быть в депрессии означает переживать чувство, что ты никогда уже не сможешь пережить полноту жизни, всегда будешь терпеть ее тяжесть, никогда не будешь подкреплен ее силой. Таким образом, поиск депрессивного человека приводит к неразрешимому, отчаянному вопросу: «Стоит ли такая жизнь того, чтобы ее продолжать? Для чего?» Возникает стремление к смерти как стремление к спасению.

5.5. Депрессивный заколдованный круг. Обе защитные реакции, как психодинамическая, так и когнитивная, ведут к заколдованному кругу, из которого нелегко выбраться (рис. 2). Силу этого затяжного круга обеспечивает скрытая в нем динамика, имеющая психодинамическую и когнитивную составляющие, а также приобретаемый опыт. Имеется в виду уже упоминавшаяся выше зависимость, которая все дальше уводит человека от жизни, в то время как когнитивные процессы постоянно получают подтверждение того, что она утратила свою ценность. Данное подтверждение – кажущееся, поскольку жизнь, какой она теперь предстает, с каждым днем становится все несвободнее и вопреки предпринимаемым усилиям никогда не переживается как хорошая. Для того чтобы выглядеть хорошей, она слишком мало соответствует представлениям и защитным потребностям депрессивного человека. Однако эту «пригодную для жизни жизнь» он все еще продолжает ждать. Какое-то время он еще пытается иногда заслужить ее. Но необходимой предпосылкой «настоящей жизни» является для него достижение представлений, норм, целей: «сейчас» – это только «попытка жизни», «учеба», не настоящая жизнь, сейчас я нахожусь в ожидании.

Рис. 2. Схема «депрессивного заколдованного круга»: несмотря на все усилия, положение не меняется

Депрессивные способы поведения вмешиваются в субъективно переживаемую реальность, не затрагивая причин депрессии. В результате ничего не происходит. Все остается по-старому. Разве только человек становится еще более депрессивным. Он прекращает сам что-либо делать. «Ничего не происходит – я ничего не делаю», как однажды озаглавила свой доклад Лило Тутч. Такой опыт делает беспомощным и парализует.

Можно назвать эту беспомощность «выученной» (Seligmann, 1999), потому что врожденной она не является. Подобное «научение» покоится на психодинамической «подпитке» и с формальной точки зрения является «вошедшим в плоть и кровь» научением, что дает ему ту жизнеутверждающую силу, которая нам знакома в связи с установками.