Доверься ловушке

Софи тем не менее поспешила туда, в зябкий уголок в самой тёмной части его сознания, где в тени мерцали тысячи воспоминаний.

Тысячи мимолетных образов леди Гизелы.

Улыбки.

Сердитые взгляды.

Пристальные.

Смех.

Хотя расчётливость в ней чувствовалась всегда. Особенно когда она смотрела на сына.

«Вы тоже это заметили», – сказал лорд Кассиус, и Софи поняла, что мысленно передала своё наблюдение.

Это же было так очевидно.

«Взгляд в прошлое странным образом проясняет события, верно? – спросил лорд Кассиус. – И так легко возненавидеть самого себя за то, что не заметил очевидного. Но в каждом моменте есть много значимых оттенков, и то, как мы их понимаем, происходит от знаний, которыми обладаем в данном случае. Как сейчас, например, вы тут сидите, томясь от отвращения ко мне. Убеждены, что я жестокий и чёрствый, потому что у вас обо мне такое мнение. Но я видел жену и мать, которая, как и я, была настроена помочь сыну добиться успеха и достичь максимальных возможностей, и я считаю, это сохранилось у неё до сих пор. Просто, очевидно, у неё другое представление о его будущем.

Софи охватил неприятный страх, и она не могла понять, исходил он от лорда Кассиуса или от неё самой.

«Вы, должно быть, не имеете представления, что она подразумевает, когда говорит о наследии Кифа?» – уточнила Софи.

«Хотел бы, но не знаю»

Она видела, что он искренен. Поэтому решила ответить на его вопрос, когда он снова спросил её про конкретные слова, что леди Гизела сказала Кифу в Лондоне… И не просто рассказала, а наполнила его сознание воспоминанием разговора, позволив ему самому увидеть всю сцену.

И когда они дошли до той части, где леди Гизела сказала Кифу: «Или смиришься с перерождением, или погибнешь», – в сознании лорда Кассиуса что-то снова шевельнулось.

Возникшая мелкая дрожь всё нарастала и нарастала.

В голове произошло настоящее землетрясение, которое вызвало серьёзный разлад в сознании.

И тут же выскочили три воспоминания, разбитые и поцарапанные, словно смотришь проекцию старой киноплёнки… Точно так же выглядело восстановленное воспоминание Кифа. Звук то пропадал, то появлялся снова, сцены иногда мелькали слишком быстро или медленно, или вообще были пропущены.

Но Софи впитывала каждую сохранившуюся деталь.

В первом воспоминании лорд Кассиус обнаружил жену в конвульсиях на кровати, а на полу стояло пять пустых склянок. Её рот странно светился, и она снова и снова сама себе бормотала: «Смирись с перерождением». Лорд Кассиус взял её на руки и помчался к вихрефикатору Канделшейда, чтобы отнести к целителям.

Потом эта сцена исчезла, и когда возобновилась, лорд Кассиус стоял под переносчиком, а леди Гизела просила отнести её в спальню, дать отдохнуть, клялась, что ему нечего опасаться. Она объяснила, что это лечение, которое её организм принимает не сразу. И он почувствовал её убежденность, как отчаянно ей хотелось остаться одной… и понёс в спальню.

Вторую сцену смотреть было труднее.

На этот раз на прикроватной тумбочке снова мерцало и блестело пять склянок. Лорд Кассиус сидел на краю кровати рядом с женой, и она убеждала его выпить «лекарства». Большую часть разговора понять было трудно из-за искажения, но лорд Кассиус не вспомнил ничего о том, что она предлагала, очевидно, другие воспоминания были изъяты.

И звуковое сопровождение стало отчётливее, когда леди Гизела пообещала: «Ты даже не представляешь, каким сильным станешь после этого лечения. Нужно только смириться с перерождением».

Она прошептала что-то ещё, чего Софи не расслышала, но как бы то ни было, убедила лорда Кассиуса проглотить все лекарства.

И потом появилась боль.

Жгучая, ледяная, пронизывающая, разрывающая на части, сокрушающая, ломающая и терзающая.

Нескончаемая.

Невыносимая.

И всё-таки он выжил.

Каким-то образом перестал бороться и сжился с болью.

А потом всё утонуло в чёрном, лишённом снов забытьи.

Третье воспоминание оказалось самым коротким.

Леди Гизела наклонилась и лизнула серебряную панель на блестящей хрустальной стене, где открылся небольшой шкафчик с двумя крохотными бутылочками. Софи никогда не видела такого чёрного стекла, словно бутылочки были вырезаны из вакуума… и леди Гизела диктовала лорду Кассиусу длинный список необходимых инструкций.

Воспоминание сохранило только три обрывка: «когда придёт время», «смирись с перерождением» и «начало нашего наследия».

Глава 39

– Та-а-а-а-к… Судя по бешеному всплеску эмоций, у вас какой-то прорыв, – услышала Софи, выходя из транса. – И похоже, ничего хорошего, вон как Фостер побелела, прямо под цвет кресел, а папахен вообще, как Ро с амёбами в животе. Лучше к нему не приближаться, а то вдруг так же пронесёт, ещё и нам достанется.

– Слышь, Сребровласый, – окликнула с порога Ро, – если ты возомнил, что на эту тему уже можно прикалываться, то очень, очень горько ошибаешься. А ты, блондинка, не дёргайся, – успокоила она вскочившую Софи. – За выходки Кифстера на тебя я зла не держу, а то бы твой телохранитель меня не пропустил.