Довлатов и третья волна. Приливы и отмели

В мои обязанности входило взвесить упакованный ящик или пакет, свериться с таблицами, висящими на стене упаковочной (расценки неуклонно росли каждый год), и отпечатать ярлык-марку нужной стоимости. Дневную порцию упакованных и оплаченных посылок мы грузили в автомобиль, отвозили к задним дверям почтового отделения и оставляли там на грузовой платформе в специально заготовленных тележках. Никаких приемщиков, никаких расписок – все на полном доверии. Это восхищало меня.

Восторг длился недолго. Зоркий Ефимов заметил, что другая сотрудница, Таис, печатая накладные «на глаз», занижает стоимость пересылки:

Ведь пока книги не были упакованы, вес посылки – а следовательно, и стоимость отправки – можно было определить только на глаз. Я начал обращать внимание на то, что Таис регулярно занижала требуемую цифру. Допустим, она ставила два доллара за пакет, на который мне приходилось наклеивать ярлычок в три доллара с лишним. Если добавить еще стоимость упаковочных материалов и труд упаковщика, получалось, что на каждом пакете «Ардис» терял около двух долларов. Тысяча пакетов в месяц – две тысячи долларов на ветер.

Капитализм – это свобода и учет. Мемуарист не без самодовольства вспоминает о том, как довел женщину до слез, требуя от нее объяснения. Затем Ефимов отправляется к хозяину и стучит на Таис. К его негодованию, Карл Проффер легкомысленно отмахивается от информации. Хотя и запомнил рвение, рационально использовав его:

Параллельно с другими трудами на меня легла малоприятная задача: писать отказы русским авторам. Решение отказать принимал Карл, но я должен был придумывать мотивировки как бы от себя. Думаю, немало литературных врагов я нажил тогда этими письмами. «Кто такой этот Ефимов? – писал Карлу один возмущенный графоман. – Мы с вами уже вели разговор о тираже, об обложке, о гонораре за публикацию моего романа. И вдруг в наши обсуждения вмешивается какой-то никому не известный Ефимов. Как это понимать?»

Нужно ценить нового, но преданного сотрудника. Ефимовых одаривают хозяйскими обносками. Иначе тут не скажешь:

Покупая новую одежду, состоятельные американцы старую складывают в мешки, бесплатно сдают в магазины «Армии спасения». У Профферов теперь появилась возможность не обременять себя этой заботой: мы, не чинясь, принимали надоевшие им вещи для себя и для друзей-эмигрантов, а также для посылок в Россию. Карл начинал полнеть в последние годы, поэтому его старые пиджаки доставались мне почти неношенными.

Увы, размер ноги Проффера не дотягивает до ефимовского 45-го размера. Обувь приходится покупать самому. Ничего, пережить можно. Говоря о том времени, мемуарист не скрывает нежности: